Не нужно бояться. Что делать, если у вас или близких нашли рак шейки матки

Журналист 93.RU встретилась с врачом онкологом-гинекологом Екатериной Тимофеевой из Москвы, которая время от времени ведет прием пациентов в Краснодаре. В первой части нашего интервью мы рассказывали, что такое ВПЧ, почему нужно ежегодно делать скрининг и как вовремя найти заболевание. Прочитать текст о том, что нужно знать каждой женщине о раке шейки матки, можно здесь.

В продолжении темы Тимофеева рассказала, что делать, если у вас нашли дисплазию шейки матки, и почему не нужно бояться страшного диагноза.

— Почему рак часто находят на поздних стадиях и что делать со страхом пациентов?

— У моей мамы рак шейки матки четвертой стадии. В 2019 году мама единственный раз пошла ко мне на кресло, сказав, что я для нее дочь, вот надо дочерью и оставаться. У нее обнаружили тяжелую дисплазию шейки матки (cin 3). Давайте сразу определимся: предрак не рассосется, это надо лечить.

В ноябре прошлого года у моей мамы обнаружили раковую опухоль 7 × 8 × 9 сантиметров, это чуть больше, чем чашка. Когда она начала лечиться, нам давали два месяца. Говорили, если до Нового года доживет, это будет хорошо. Собственно говоря, почему я всё это рассказываю про маму? Я у нее спрашивала: «Что случилось, почему ты так поздно?» Она говорила, что, во-первых, испугалась. Потом у нее взяли какой-то анализ, и он показал, что там всё хорошо. Я не могу сказать, что она мне сказала правду в этот момент. Чтобы меня не травмировать, она могла что-то недоговаривать.

Это страх пациента, который врачи не проработали. Врачи говорят: «Там будет рак, а сейчас это тяжелый предрак, надо с ним бороться».

— То есть рака не надо бояться? Что тогда должна делать женщина, которая столкнулась с этим заболеванием?

— Если вдруг у вас обнаружили дисплазию шейки матки и вы не хотите верить в этот результат, не бегите, пожалуйста, пересдавать анализ в другие лаборатории. Возьмите те стекла, которые показали заболевание, и пересмотрите именно их. Второе мнение — это нормально, это безопасность пациента. Безопасность с той точки зрения, что он снова услышит этот диагноз, начнет действовать и не сбежит. Если пациенту сказать, что у него тяжелая дисплазия или рак шейки матки, он может спрятаться. Но если мы этому пациенту предложим пересмотреть стекла, начать полноценное обследование, у него возникнет действие. Важно, чтобы это происходило на этапе предраковых состояний.

Не так, что у вас обнаружили дисплазию шейки матки легкой степени и сказали, что можно годик подождать. А так, чтобы пациент пересмотрел стекла, сдал хороший валидированный тест на ВПЧ, врач посмотрел, есть там онкопротеины или нет.

— Почему женщины ничего не знают о раке шейки матки? Разве он никак себя не проявляет?

— Рак вульвы, например, женщина найдет у себя скорее сама, нежели гинеколог. Потому что рак вульвы будет о себе давать знать: у женщины появится беленькое пятнышко, у нее будут частые вульвиты, трещина или еще что-то.

При этом на второй-третьей стадии могут начаться контактные кровотечения, а могут и не начаться. И тут есть еще один очень важный момент, почему мы сейчас пожинаем такие плоды. Это результат прижигания эрозии шейки матки.

— Раньше многим женщинам прижигали шейку матки. Получается, это делать не нужно?

— Да, раньше всем поголовно прижигали шейку матки, а потом начали получать рак на тяжелых запущенных стадиях. Эрозию не нужно прижигать вообще. Потому что как такового диагноза «эрозия шейки матки» не существует, не в этом контексте.

Предрак может развиться в зоне трансформации. Чисто гипотетически смотрим на две шейки: одну прижгли, у другой зоны трансформации визуализируются. Какую шейку найдем раньше? Конечно, ту, у которой ничего не прижигали и ничего не трогали. Потому что это будет на поверхности, потому что цитологически такое состояние очень сложно пропустить.

Если мы говорим про истинные эрозии, то их немного — это раковая эрозия. Но тут понятно, что рак нельзя прижигать, даже операцию не при каждой стадии рака можно делать.

— Если у меня нашли дисплазию шейки матки в легкой степени, что делать? И когда можно сдать повторный анализ?

— В клинических рекомендациях прописан алгоритм действий. Есть четкое понимание, что при легкой дисплазии шейки матки можно пациентку отпустить на год погулять. Это большая ошибка. Потому что есть понятие «рамки медико-экономических стандартов», в которое не входит ни валидированный тест, ни определение онкопротеинов. Если при дисплазии шейки матки легкой степени обнаруживаются онкопротеины, то это уже будет приравнено к тяжелой дисплазии. И если это состояние упустить, то женщина получит рак.

Пришла пациентка с дисплазией шейки матки легкой степени, ей сказали: «Ах, это у тебя воспаление, давай мы полечим». Пролечили, взяли повторный анализ через две недели, и всё нормально. Но это неправильно, потому между анализами должно пройти минимум полтора месяца. И многие врачи не скажут пациентке: «А давай пройдем более качественное обследование? Давай проверим онкопротеины, определим, уйдет эта шейка матки в рак или не уйдет? Давай мы посмотрим валидированный тест на ВПЧ?»

И очень часто пациентки «теряются» именно на этапе вот этой дисплазии шейки матки легкой степени. Когда мы берем через неделю или две повторный анализ, там нет патологических клеток — их уже собрали в первый мазок.

Соответственно, получается хороший результат. И после этого пациентке говорят приходить через три года. А через три года у нее развился рак шейки матки. Потому что на этапе, когда цитологи обнаружили легкую дисплазию (cin 1), не определили онкопротеины — это не показано по ОМС, потому что дорого.

— Стоит ли пить БАДы, если нашли рак?

— Есть много видов рака, при которых не стоит принимать БАДы. При химиотерапии, например, противопоказаны препараты группы B. При определенных видах рака нельзя пить, например, ромашку, никаких фитоэстрогенов не должно быть.

Онкологические заболевания лечат только врачи-онкологи, которые имеют соответствующий сертификат и знают, что делают. Лечат препаратами, которые для этого предусмотрены, и методами доказательной медицины. Это может быть лучевая терапия, химиотерапия, иммунотерапия, оперативное лечение. Но не танцы с бубнами вокруг онкобольного.

— В интернете было много новостей о вашем суде с некой травницей. Расскажите об этом подробнее, что случилось?

— В социальных сетях мне попадается женщина, которая говорит, что травами лечит онкологию и больному нужно выбрать что-то одно — ее траволечение или химиотерапию. И дальше она утверждает, что у нее есть пациенты с 4-й стадией рака, которых она вылечила. Травница пишет в социальных сетях, что рак — как яйцеклетка, как клетка жизни. И люди с онкологией — это маги. Это я цитирую истицу. Что врачи такие плохие, химией людей пичкают, чтобы способности архангела заглушить.

В общем, я не выдержала и в телеграм-канале рассказала историю про свою пациентку. Она умерла в 35 лет — мама, жена, красивая блондинка.

Когда у нее обнаружили дисплазию шейки матки, она включила синдром страусенка — спряталась и ничего, как и моя мама, делать не стала. Ко мне на прием она пришла уже с агрессивной раковой опухолью. Ее госпитализировали и подтвердили третью стадию онкологического состояния.

Так вот, она лечилась методом Солодовниковой. Тоже травницы. Женщина попала в их чат, и там говорили: «Я выздоровел», «И я выздоровел». И она металась. На химию сходит, ей плохо, а в чате говорят: «Да ты что, видишь, как тебе плохо после химиотерапии? Никакой химии, мы тебе сейчас травок и всего остального дадим».

Она сгорела за год. И этот год мы боролись — и ее муж: с ней, ее травниками и с этими мракобесами. И вот я узнаю, что она умерла. Ее муж мне написал, что она отмучилась. А почему отмучилась? Потому что в последние месяцы боли были адские, морфин не помогал. После этого хочется сказать всем этим мракобесам и травникам: посиди-ка вот с этим человеком, у которого такие боли. Ни один из них никогда не возьмет на себя ответственность за то, что у больных они забирают самое ценное — время и жизнь.

У себя в телеграм-канале я рассказала, что обнаружила очередных таких мракобесов. Кто эта травница, если не шарлатанка, обещающая вылечить рак за 700 000 рублей. Она подала на меня в суд за то, что я, оказывается, нарушила ее деловую репутацию.