Вывез жену с грудничком на кладбище и копал им могилу. История матери четырех детей, которая сбежала от мужа-тирана

Сейчас Елена (имя изменено. — Прим. ред.) и ее четверо детей находятся в кризисном центре в Красноярске. Им пришлось пережить издевательства и ежедневные побои. Корреспондент NGS24.RU Кадрия Катцина поговорила с многодетной мамой и узнала, через какой ад им всем выпало пройти.

Елена родилась на Украине, в Горловке. Говорит, что у нее до замужества были хорошие карьерные перспективы. Она работала в сфере кинематографа и переехала в Ялту, чтобы поднимать киностудию. У нее есть и квартира там, ее она купила еще до замужества.

Проблемы начались, когда она влюбилась в мужчину, который поначалу только «баловался» наркотиками. По словам нашей собеседницы, сначала он курил марихуану, а на синтетические наркотики перешел позже, несколько лет назад. Брак изменил жизнь Елены — она посвятила себя семье и быту. А вот жизнь мужа никак не поменялась.

— Он стал употреблять соли, и я не знала, как на это реагировать. Я не понимала, как ему можно помочь. Ночами он сидел в ванной, днем встречался со своими странными друзьями. Он и сам стал торговать, мы часто переезжали из города в город, были и в Москве, и в Майкопе, объездили кучу городов и везде снимали посуточное жилье. Я в его дела не лезла. Когда он стал употреблять соли, он начинал уделять мне внимание, его отношение поменялось, казалось, что он увидел во мне женщину, я стала для него любимой, желанной (развитие сексуальных девиаций — одна из побочных реакций у солевых наркоманов. — Прим. ред.). Но проходило время, и всё становилось только хуже, — вспоминает Елена.

Муж и ей давал наркотики. Елена не смогла их употреблять, от них ей становилось нехорошо, она чувствовала ответственность за малышей и не поддержала увлечение мужа. Хотя, как говорит Лена, ей нравилось, что он проявил к ней интерес, какого уже давно с его стороны не было. Тогда муж «под кайфом» начал давать соли насильно — во время секса. В это время Елена была беременна уже третьим ребенком.

Мужа всё время преследовали параноидальные мысли: ему мерещилось, что Елена изменяет, даже если просто выходит в магазин. Он обложил всю квартиру диктофонами, а когда прослушивал запись и ему что-то не нравилось, мог избить жену. После рождения третьего ребенка в семье уже укоренилось систематическое избиение. Чтобы поиздеваться над женой, он вывозил ее с грудничком на кладбище и копал для нее могилу.

— На кладбище он меня сильно избил, но хуже всего, что от удара я упала и выронила ребенка. Когда мы ехали в машине, он замахнулся на меня кулаком, а попал в Свету (это третий ребенок в семье, имя тоже изменено. — Прим. ред.). Я поняла, что больше не могу так жить, на тот момент мы были в браке пять лет. Я собрала детей и ушла от него. Три месяца мы жили спокойно, а потом он стал извиняться, говорил, что изменится, и просил вернуться. Я поверила, — с сожалением произносит Лена.

Семья купила на материнский капитал дом в Бурятии. Обзавелись хозяйством — козы, куры, свиньи. Елене казалось, что сельская жизнь изменит мужа.

— Думала, что будет заниматься хозяйством, при деле — что-то построить, за скотом ухаживать. Но всё легло на мои плечи: дом, уход за детьми, хозяйство. Наркотики он так и не бросил, только за ними ему приходилось ездить в Улан-Удэ. На наркотики уходила половина нашего дохода. Хуже всего он относился к Свете. Очень сильно ее избивал, а когда я заступалась, ей доставалось еще сильнее. Он просто не позволял мне заступаться. А вы представляете, что значит для ребенка это? Он ее бьет, а я даже защитить ее не могу. Он однажды поднял ее за ногу и бил ногой, при этом запрещал ей плакать. Когда я была в роддоме с самым младшим сыном, он трое суток продержал Свету в манежике и не подходил к ней, — сорвалась Лена на слезы и закрыла лицо руками.

По словам Лены, муж мог поднять Свету за волосы и посадить в кроватку. На голове у девочки, которой сейчас еще нет двух лет, остались залысины. Света даже начинает плакать, если мама ее заплетает. Сейчас ей чаще делают просто пару хвостиков.

Пока мы разговаривали, дети спали. Но в середине беседы они забежали в столовую — маму не отпускают ни на шаг и плачут, даже если она идет в соседнюю комнату. Лена показывает синяки на теле ребенка.

— Это он так ее за кожу поднял и в кровать бросил. А вот голова, здесь и здесь коротенькие волосы — это как раз он выдрал, когда в кроватку ее сажал, — показывает Лена.

Света — прелестный ребенок, очень похожа на маму. Как говорит Лена, это его и выводило из себя: остальные дети похожи на него, а Света — мамина копия.

— Он травил ребенка, заставлял старших детей бить Свету, мог назвать малышку проституткой, тварью, дрянью. Сначала разрешал есть старшим детям, а потом из их тарелок сваливал еду, этим давал кормить Свету. Говорил старшим, чтобы не мылись с ней в бане, не разрешал с ней играть, учил их бить ее, обижать. В последнее время стал демонстрировать детям свой половой орган. Как-то утром я обнаружила Свету в моче, всю, кроме головы. Она точно не могла так сама, вся постелька была мокрая, и запах стоял ужасный. Буквально в последние дни перед тем как мы сбежали, муж уходил спать к детям, мне в комнату заходить запрещал, я прислушивалась. На следующее утро он вышел и сказал «Я ****** [нецензурно] дочь». Он часто говорил об интимной близости с маленькими детьми, — с ужасом вспоминает Елена.

В кризисном центре первым делом мать обратилась за помощью медиков, детей обследовали и сказали, что никаких проникновений в половые органы нет. Скорее всего, все эти гадости муж Елены говорил, находясь под веществами.

Спасением для женщины стал социальный контракт, за которым она обратилась в соцзащиту, чтобы развивать хозяйство.

— Государство выделило нам 100 тысяч рублей для личного подсобного хозяйства. Мы как раз получили деньги, потратили их, и мне нужно было ехать на отчет, пришло письмо. Муж дал мне ноутбук. Пока я делала отчет, я отправила на электронку письмо нашему инспектору в соцзащиту, написала, что мы находимся в беде, в плену, что у нас домашнее насилие, что есть угроза жизни детей. Также написала, что муж лишен водительских прав, но права у него не изъяли, у него много штрафов от ГИБДД и что, если его остановят, проверят права, у них будет основание его задержать. Сообщила, что он недавно употреблял наркотики и, если его отправят на экспертизу, это подтвердится. Слава Богу, в соцзащите поняли мой сигнал! — рассказывает о побеге Елена.

В итоге силовики действительно остановили машину с семьей, когда они возвращались с отчета. Сразу главу семейства не арестовали, у него забрали машину, забрали права и назначили дату суда. Супруг велел Елене оплатить все штрафы, а это порядка 60 тысяч рублей. На это потратили детские. Она отдала последние деньги и осталась без средств, которыми планировала воспользоваться для побега.

На суде мужу дали сутки административного ареста. За это время Елене с детьми нужно было собраться и уехать как можно дальше. За помощью Лена могла обратиться только к маме, которая живет в Горловке, та сумела ей выслать 6 тысяч рублей.

— Я бежала в такой спешке, даже забыла документы. Мне пришлось возвращаться за ними, а было так страшно. Я боялась, что в любой момент вернется муж. Ему дали сутки всего лишь, потому что я оплатила все штрафы. Если бы дали хотя бы 10 суток, я могла бы быстро распродать всё хозяйство, закрыть дом и уехать. А сейчас он там продает всё, что было куплено на детские деньги, со слов свекрови, — рассказывает Лена.

Елена рада, что смогла сбежать от мужа-наркомана. В семье было заведено, что слово главы семьи — закон.

— Я сначала восхищалась им, считала, что я за ним как за каменной стеной. Мне вот просто никто не нужен был. Но в тот ад, который мы пережили из-за него, я больше не вернусь. Он грозился увезти детей на Украину, и я действительно думаю, что он еще где-то может объявиться. Он знает, что мы в Красноярске. Как рассказала свекровь, он дал взятку полицейскому в Бурятии, а тот ему сказал, что мы въехали на территорию края и не выезжали. Еще свекровь говорила, что он обратился в полицию с заявлением о том, что мы пропали, — переживает Елена.

Елена признается, что, получая от мужа сильные удары или становясь безмолвным свидетелем избиения дочки Светы, много раз думала, как от него избавиться. А когда муж стал говорить о сексуальном насилии над детьми, ей стало по-настоящему страшно.

Мы проконсультировались с руководителем реабилитации алкоголиков и наркоманов Игорем Гуниным, он подтвердил, что для солевых наркоманов характерно усиление сексуального влечения.

— Действительно, у людей, употребляющих соли, повышается сексуальное влечение. Так же как и состояние паранойи, появляется устойчивое ощущение, что за ними кто-то следит или, например, изменяет партнер, — отмечает эксперт.

Елена обратилась за помощью в Следственный комитет РФ по Красноярскому краю и Хакасии, чтобы привлечь мужа к ответственности. Как говорит руководитель кризисного центра, доказать факты домашнего насилия очень тяжело, но, несмотря на это, успешные решения по таким сложным кейсам у них уже есть. В центре намерены сопровождать Елену столько, сколько потребуется. Женщина и ее малыши уже получают психологическую поддержку специалистов центра «Верба», также составлено обращение на имя уполномоченной по правам ребенка в Красноярском крае Ирине Мирошниковой.

Сейчас основная задача — помочь семье встать на ноги и решить вопросы в правовом поле.

Тем временем в России так и не принят закон о «домашнем насилии». Как обстоят дела в нашей стране с домашним насилием, корреспонденту NGS24.RU рассказала телеведущая, бывший депутат Госдумы от партии «Единая Россия», заместитель председателя Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Оксана Пушкина:

— С моей точки зрения, для борьбы с этим постыдным явлением существующей законодательной базы недостаточно — необходим специализированный закон, который позволит не только наказать насильника за совершенное преступление, но профилактировать домашнее насилие как социальное зло. К сожалению, у нас плохо обстоят дела с профилактикой правонарушений, причем не только в семейно-бытовой сфере, а вообще. Мы умеем сурово наказывать людей — Госдума постоянно ужесточает наказания то за один, то за другой вид преступлений. А вот предотвращать человеческие трагедии мы, к сожалению, пока не научились.