«Это сущий ад и клоака». Что творится в пробке на границе с Грузией, в которой стоят по трое суток

После 21 сентября россияне раскупили авиабилеты в страны с безвизовым режимом, а на границах скопились многокилометровые очереди на выезд. Одна из самых больших пробок образовалась в Верхнем Ларсе — это пограничное село в Северной Осетии на пути в Грузию. Люди проводят в пробке по три и более суток. У многих заканчиваются вода, еда и силы. Краснодарка Анна Белозёрова прошла весь путь со своим мужем и специально для нас описала всё то, что увидела своими глазами.

Запах мочи и горы мусора

— Еще с начала всех событий мы подумывали уехать из страны, потому что не согласны. Но духу не хватало. Решили для себя, что будем понемногу откладывать на возможный переезд в случае чего. «В случае чего» произошел 21 сентября, и уже 25-го мы с мужем ехали на электричке из Краснодара сначала до Минеральных Вод, а потом до Владикавказа, чтобы добраться до Грузии.

Утром 26 сентября пробка до российского КПП на границе с Грузией растянулась больше чем на 17 километров. Это расстояние многим приходится идти пешком либо на велосипеде. Большинство подъезжает к началу затора на местном такси (цены задирают от 4 тысяч и выше за получасовую дорогу от Владикавказа), а затем идет по встречке и по обочине с чемоданами, сумками, собаками и даже колясками — удивило, как много было матерей с младенцами.

В начале пробки и водители, и пешеходы еще не знают, что им придется пережить. Через три километра появляются первые военные с оружием наперевес — идти в неизвестность и так тревожно, а рядом с этими ребятами совсем некомфортно. Чуть позже машины стоят уже в пять рядов (на двухполосной дороге), включая встречку. Среди них затерялась желтая реанимация — она едет к ребенку, которому стало плохо. Мигалки не помогают, потому что легковушкам некуда разъезжаться. До пациента она доберется только через два с лишним часа.

За 5 километров от КПП машины сдвигаются так редко, что в них даже не сидят водители. На этом отрезке пути находятся люди, которые провели в пробке уже около двух дней. Из лихих ежедневных развлечений тут — посмотреть на пробку с горы, почистить зубы около пробки, постоять в очереди за чаем около пробки, сходить в туалет около затора.

Местная инфраструктура (если ее так вообще можно назвать) совершенно не подготовлена к такой нагрузке: в селах по пути к КПП нет даже кафе, в которых можно пообедать. Почти на каждом шагу чувствуется сильный запах мочи, потому что выбирать место для нужды особо не приходится. Мусорок тоже нет, поэтому обочины обрастают огромными кучами пакетов. Ситуация отягощается тем, что днем на солнцепеке воздух нагревается до 30 градусов, а ночью в горах, наоборот, опускается до +8. Держать включенным кондиционер в машинах не вариант, потому что надо экономить топливо — никто не знает, сколько еще придется простоять. Тени вдоль дороги очень мало.

— На преодоление длины пробки у нас ушло около пяти часов: половину пути мы проехали по встречке на машине местных жителей (за 10 тысяч с человека) и еще половину — пешком. Это было изнурительно, потому что приходилось тащить за собой 15-килограммовые чемоданы по гравийке и идти под прямыми солнечными лучами. И всё же пешеходам в этом смысле намного легче, особенно если есть деньги. Квест для них начинается в другом месте, уже около контрольно-пропускного пункта.

Переезд через КПП за 50 тысяч рублей

— На тот момент, когда мы начинали свой путь, российскую границу еще нельзя было проходить пешеходам. Только на машине или велосипеде [вечером 26 сентября границу после просьб активистов открыли для пеших матерей с детьми и их мужей]. Поэтому перед КПП встает вопрос: а как, собственно, перейти границу?

Можно подсесть в машину поближе к границе и пройти КПП на ней, но бесплатно вас никто не пустит — вы оплатите водителю его четырехдневные мучения в пробке. Первые дни ценник был в пределах 10–20 тысяч рублей, но к моменту, когда подошли мы, стоимость взлетела выше 30. Сначала мы искали места прямо около КПП, но там уже всё занято другими — в этот момент начиналась страшная паника: «Ну всё, теперь точно не уедем». Мы пошли обратно от границы и в 700 метрах от забора нашли водителя, который взял нас и еще одну пару за 45 тысяч с носа. Тогда мы все уже были на грани отчаяния, и, если честно, были готовы отдать и больше. Эти метры на чужой машине мы проехали за шесть часов.

Примерно за такие же деньги здесь можно купить велосипед. После прохождения российской границы большинство выбрасывает велики на нейтральной зоне вдоль дороги (грузинский КПП можно пройти пешком) — местные барыги собирают их и отправляют обратно на микрофурах.

— Я что, дурак, покупать велик, который он просто нашел на дороге и вернул обратно к нашему КПП. Ладно бы 10, ну 20 тысяч предложил, а он за 70 толкает. Мозги вообще есть, не? — жалуется вслух мужчина, который стоит около границы.

На грани нервного срыва

Вообще пробка стала для местных жителей морем возможностей. И их же проклятьем. За деньги вам предложат проехать по встречке как можно ближе к КПП, проезд через границу до нейтралки, горячую еду и туалет в своем дворе. Они же купят машину, если вы ее вдруг бросите и решите пойти дальше пешком (таких случаев немало), или за оплату будут держать ее в своем дворе, пока не вернетесь. И вместе с тем живущих тут людей буквально отрезало от всего мира — выбраться в сторону Владикавказа очень сложно. Против своей воли они оказались в одной лодке с теми, кто хочет уехать из страны.

В целом то, что происходит сейчас перед границей, похоже на гуманитарный кризис. Людям в очереди не хватает воды, еды и бензина. Те, у кого есть дети, просят в местных телеграм-каналах подвезти им памперсы и детское питание. Многие не были в душе по 3–5 дней.

— Сейчас, насколько я знаю, начали работать волонтеры, которые подвозят еду и воду к машинам, но еще пару дней назад такого не было. Это сущий ад и клоака, и никто не знает, когда это закончится.

Из-за этого всего в километре от КПП нарастает нервное напряжение. Истощенные и эмоционально, и физически люди чаще кричат друг на друга, конфликтуют и размахивают руками. Очередь в единственный местный продуктовый растягивается на 2–3 часа. Когда вы простоите это время, обнаружите, что простой воды в магазине уже нет.

— Примерно в 500 метрах от КПП на моих глазах началась драка. Люди сильно злятся на бомбил, которые за деньги перевозят пеших до нейтралки, затем разворачиваются, едут обратно и снова вклиниваются в ряд перед КПП. Их бизнес сильно тормозит всю пробку, и в какой-то момент машину одного такого таксиста активисты просто на руках вытащили из ряда. Другим бомбилам крепко досталось по голове. Все уже на грани.

Местные сотрудники ДПС никак не разруливают ситуацию и отстраненно смотрят на всё издалека, поэтому попутчики сами начали кооперироваться и дежурить на встречке, чтобы у таксистов не было возможности въехать в ряд.

— Это одна из немногих вещей, которая порадовала на границе. Люди наконец начали действовать сообща и помогать друг другу.

Пограничники называют выезжающих трусами

К началу пробки мы подошли в 10:00 26 сентября, а в 20:00 уже проходили российскую границу. Пограничники на КПП задают мужчинам довольно типичные вопросы: какая цель поездки, почему во время мобилизации? Некоторым достается чуть больше: вы решили избежать мобилизации? А если честно? А вы служили? Судя по телеграм-чатам, все отвечают, что едут на отдых и что так совпало, и их пропускают без проблем.

— На выезде из КПП мы по стандартной процедуре передали заграны дежурному пограничнику, чтобы он посмотрел на штампы. Мужик попросил опустить окна и сказал: «Хочу посмотреть в глаза трусам, бегущим из страны». Прям несколько раз акцентировал на этом внимание. Я сильно держалась, чтобы не брякнуть в ответ.

Кажется, что после этого весь кошмар позади, но нет — на нейтральной территории (чуть меньше 3 км) пробки продолжаются.

— Нейтралка проходит по ущелью между скалами. К этому моменту уже наступила ночь и стало холодно. Я шла по полной темноте, а на руках в этот момент появились мозоли от чемодана. Я не могла поверить, что это происходит именно со мной. Это жуткие ощущения, будто попал в симулятор апокалипсиса, будто я герой фильма о конце света. Во многих машинах нет водителей и выключен свет — их как будто бросили посреди дороги. Вереницы людей тянутся к грузинской границе, многие лезут впереди очереди и плюют на остальных, чтобы быстрее войти в другую страну. Тут же в ночи идут мамы с детьми на руках. В тоннелях крики грудничков кажутся еще громче, и от этого мурашки по рукам. Это опыт на всю жизнь, который я буду рассказывать своим детям.

Путь по нейтралке и ожидание очереди перед грузинской границей занял около шести часов. За сколько это расстояние проходят машины, сложно сказать. Пока мы ждали разрешения от пограничников подойти к грузинскому КПП, у меня окоченели руки от холода. Сидеть там не на чем, поэтому периодически я засыпала стоя, покачиваясь на ветру.

В ущелье у нас попросил воду незнакомец — он не пил и не ел с утра. Но у кавказцев дела еще хуже. Мужчин с такой внешностью грузины пускают очень неохотно, поэтому все они проходят допрос в закрытых кабинетах. Они спят там на полу, сидят без еды и воды в ожидании допроса, которое может растянуться на несколько дней.

Судя по разговорам, не все мигранты понимают, что будут делать в другой стране — они просто экстренно собрали вещи и выехали. Пара молодых людей, с которыми ехала Анна, бросили работу в Ростове (она связана с продажей стройматериалов офлайн) и поехали с суммой чуть больше 150 тысяч рублей. Более 100 из них они потратили только на то, чтобы перебраться через границу. А найти дешевое жилье в Грузии сейчас невозможно: квартиры сдают за 700–1000 долларов в месяц и выше.

— Стало ли мне легче после того, как мы с мужем выбрались? Нет. Теперь внутри всё сжимается из-за того, что мы бросили родных в стране, в которой спокойно говорят о возможности ядерного «ответа». У нас есть средства, чтобы жить в другой стране, и есть удаленка, но это в любом случае проигрышная ситуация, как ни посмотри. Потому что слово, которое нельзя называть, уже буквально въелось в кровь и циркулирует по телу. И оно будет преследовать и дышать в затылок в любой точке света.