Меняется всё, а барахолки стоят. Чем сегодня завлекает краснодарцев блошиный рынок?

Винтаж сегодня — это и тренд для модных молодых людей, и способ жизни для тех, кто заботится об экологии. Но пока одни изобретают винтаж заново, другие из него никогда и не выходили. Например, те, кто работает на барахолках.

Журналистка 93.RU сходила на краснодарский блошиный рынок, чтобы узнать, чем там торгуют, о чём с сожалением вспоминают завсегдатаи этих мест и какую самую старинную вещь там можно найти.

Рынок находится напротив ТК «Центр города», сразу за заправкой (улица Путевая, 3/2), это два крытых и длинных ряда. Торгуют в основном пенсионеры, хотя в одном месте даже встретился парень лет 20.

На самом входе покупателей поджидает вот такая картина:

Это «попа, улетающая в космос», говорит в шутку продавец в ответ на вопрос о названии картины. На его прилавке стоят иконки, детские машинки, рюмки и фарфоровые игрушки. Следом идет ларек с бижутерией. Работающие часы из Sunlight стоят около 300 рублей, бусы из Чехословакии — 1000. «Чехословакия» в этом месте срабатывает как волшебная пыльца в воздухе — продавцы то тут, то там вставляют это слово, чтобы убедить покупателя в качестве. «Вот это я понимаю», — оценивают в ответ возрастные покупатели.

— Ты с ними не разговаривай, они аферисты. Ты к нам иди, я тебе, конфетка, сейчас покажу недорогую и хорошую бижутерию, — говорит одна из продавщиц и подталкивает ко мне пакетик с бусами и часами.

Аренда в самых проходных местах стоит 2,5 тысячи рублей в месяц. Но на одной стойке всё не поместится, поэтому зачастую берут по 2–3 места. Летом далеко не всегда удается окупить их за счет продаж, а вот осенью, когда люди возвращаются из отпусков и чаще начинают ходить по рынкам, доход получается «нормальный такой». А еще среди продавцов ходят слухи, что к ноябрю введут налог на прибыль — и тогда придется платить еще больше. Хотя подтвердить такое никто не может.

— У меня четверо внуков. Я тоже им хочу подарки делать, поэтому и работаю тут. Вещи беру у дочерей, что-то из шкатулок старых достаю, что-то свое приношу. Соседи уже знают обо мне, тоже несут вещи, — рассказывает продавщица Лариса.

— Что, за 50 рублей продать вам майку? Нет, с 50 рублями даже не подходите сюда! Какие 50! Сахар стоил 40, а теперь 70, вы цены видели? — вскидывает руками продавщица в ответ на желание клиентки поторговаться. А затем еще несколько минут обсуждает наглое предложение с соседкой.

В одном из павильонов мне предлагают футболку и гордо говорят, что она из Zara: «Вот тут надпись есть, симпатичная маечка».

В рядах чего только нет: оленьи рога, инструменты, пульты, куклы, бытовая химия, монеты, канистры, газеты, фотоаппараты, бритвы, советские тени, пластинки, посуда и старые компьютерные мыши, которые видели, как создавалось мироздание. Но чаще всего встречается одежда и обувь. Продают даже лифчики.

А вот тут свело олдскулы!

— Хороших вещей здесь уже нет. Раньше итальянские сапоги и туфли приносили, рубашки несли хорошие. А сейчас китайщина заполонила, поэтому одни тряпки тут, можно сказать. Я раньше богатая женщина была, ездила в Новороссийск в торгсины (Торгсин — государственная организация в СССР, которая обслуживала гостей из-за рубежа и тех, кто имел валютные ценности. — Прим. ред.). Покупала там кожаные куртки, пальто, сумки, аж хрустело всё, такое качество было, — вспоминает еще одна сотрудница, одна из старожилов рынка.

Она работает тут 25 лет. По ее словам, сначала ряды размещались на Сенном рынке, но позже стала «гонять милиция». Продавцы даже ходили к Евланову (бывший мэр Краснодара) и просили выдать им место. Территорию выдали на месте нынешнего ЖК в «Центре города».

— Сказал: «Девочки, это место навсегда за вами, никуда вас не погонят». А потом всё равно сюда пригнали. Говорят, это раньше было стратегически важное место, тут рельсы лежали и стояли бочки с нефтью — их откуда-то везли, и тут отстойник был.

Женщины из других павильонов рассказывают, что в выходные дни здесь орудуют «щипачи» — это те, кто ворует кошельки:

— А если за руку схватишь, тебе этими острыми монетками, которыми они дно сумок разрезают, глаза порежут.

Среди продавцов разговоров о воришках очень много — буквально за пару часов до репортажа кто-то захватил термос и унес с собой. Интересно, что он был даже не для продажи, а внутри был чай.

Самая старая вещь, которую удалось найти — монета эпохи Петра Первого. Из интересного вижу еще немецкую металлическую баклажку от 1942 года, ледоруб из 60-х, открытки от 1938 года, дореволюционные замки и «Полароид» за 1000 рублей. Продавец сказал, что полностью рабочий.

Пока хожу между рядами, в основном вижу стариков либо молодые пары. Последние рассматривают пластинки, обувь и винтажные брюки.

— Молодежь стала чаще ходить. Вот сейчас одна девушка решила шапку шерстяную купить, говорит, будет зимой ходить. Оно и понятно, сейчас шапка вязаная [в магазине] дороже выйдет, чем эта с мехом, — говорит владелица одежды в павильоне.

В рядах очень тихо. Старьевщики с подозрением смотрят на меня и между собой особо не переговариваются. Кое-где играет ABBA. Местное время как будто бы застыло лет так 30 назад — вместе со всеми продающимися здесь часами, которые больше не ходят. Бродить между рядами в середине дня очень сложно: под пластиковой крышей пространство превращается в печку. Но местные продавцы не жалуются, им еще тут стоять до 18:00. Ежедневно.

Я с собой прикупила две вещи: марку с изображением Николая Второго времен Первой мировой войны и два коротких обрывка из шерсти норки. Из последнего я решила сделать мышек для кошки: игрушки из норки в магазинах мне кажутся очень неэкологичными, а использовать кожу с барахолки — самое то.