Эльдар Рязанов, режиссер: «Самая медленная комедия в стране – это «Ирония судьбы»...»

В этом году легендарный российский режиссер отметил 85-й юбилей. О своем отношении к современному кинематографу, любви к актерам и судьбе последних картин Эльдар Рязанов рассказал в интервью.

– Эльдар Александрович, в ваших 26 фильмах можно найти все, но нельзя найти одну вещь – нет ни одной секунды пафоса. Всегда живая жизнь, которая противостоит ему. Скажите, вам как самому непафосному режиссеру как даются юбилеи?

– Это проклятие. Это каждый раз катастрофа. Я отбиваюсь от корреспондентов. Я недавно вспомнил, как снимал свою первую картину. Сценарий мне не очень нравился, я был молодым режиссером и не хотел делать комедию. Но если бы я отказался, меня бы не взяли на студию в штат. Это была моя первая картина «Карнавальная ночь», и я потом гордился, что справился. Я понимал, что сценарий – это такой словесный «кретинизм», но не мог ослушаться, так как хотел работать на Мосфильме. Поэтому я заставил актеров говорить в таком темпе, что они жаловались, что зрители их не поймут. Но в итоге все всё понимали. Эта картина неслась как курьерский поезд. Вы знаете, сколько идет «Карнавальная ночь», та старая? Вы сейчас поразитесь, она идет всего 70 минут, это самая короткая картина в нашей стране. Я долго снимал, делал множество дублей. Последний дубль шел в два раза быстрее. Я сделал и самую быструю комедию в стране, и самую медленную. Самая медленная – это «Ирония судьбы, или С легким паром».

– Как-то вы сказали, что съемка каждой картины – это борьба, нужно показывать зубы, бороться. Но для большинства образ Эльдара Рязанова другой – это спокойный, уравновешенный во всех отношениях человек. К своим 85 годам есть что-то, что вы скрываете сами от себя? И следите ли за современным кинематографом? Как-то раз пошутили, что уважаете Квентина Тарантино с его «Криминальным чтивом».

– Что касается современного кинематографа, то не будем трогать святое. Лучше не надо, а то будет пахнуть долго и плохо. На этот вопрос я ответил. (Смеется.)

– Эльдар Александрович, а еще осталось что-то, над чем можно шутить так же, как в 60-е?

– Шутить много есть над чем, но у нас это не принято. У нас не принято шутить об отечественной войне, это шок. Вообще шутить можно и нужно надо всем. Вопрос – как человек шутит. Если он судит и снимает картину с позиций, чтобы стало лучше, если он любит своих героев, то обязательно нужно шутить, иначе мы превратимся в нацию отшельников. Может быть, я что-то резко говорю, но это нужно.

– А как вы относитесь к современной версии «Служебного романа»?

– Брагинский обратился ко мне и сказал, что хотят купить права на экранизацию ремейка «Служебного романа». И мы продали, за маленькие деньги, дураки были. Потом я видел, что поставили по «Иронии судьбы», и уже не видел, что поставили по «Служебному роману». Я уже был ученый и даже не пошел смотреть. И все. С этим покончено. На две картины мы дали слабину, причем на 50 лет дали право, но это неважно.

– В Самаре открыли памятник Юрию Деточкину. А если бы вы выбирали, то какому бы герою поставили памятник?

– Я бы многим поставил памятник, я своих героев очень люблю. Мои фильмы смотрят по многу лет, я сегодня задавал себе вопрос – почему? Я к своим героям отношусь как к живым людям, как к своим друзьям. Я и с актерами, которые их играли, дружил. Актеры – это самое главное, острое твое оружие. Если у тебя актер знает, что ты его любишь и ради него готов на все, то и он ради тебя будет готов на все. Примеров могу привести много – Мягков, Гафт, Яковлев, Басилашвили, Гурченко, Фрейндлих. Их миллион, потому что у меня снималась лучшая российская труппа.

– Эльдар Александрович, а как повлияло на вас рождение в городе на Волге?

– Помню, я начал снимать «Жестокий романс» и почувствовал, что как будто «сбрендил». Ни кадра без Волги. Усадьба Огудаловых – на Волге, все действие перенес на пароход, который плавает по Волге. Я понял, что это в крови. Если вы посмотрите фильм и сравните его с пьесой, то увидите, что огромное количество сцен перенесено на берега Волги. Это было абсолютно стихийно, а потом я понял, что это следствие того, что я родился на Волге.

– В честь юбилея в своем родном городе вы показали три фильма, «Ключ от спальни», «Андерсен. Жизнь без любви» и «Предсказание», сказав, что у них не сложилась прокатная судьба.

– Это была черная дыра, такое время. Картины снимались, но нигде не шли. Сейчас кино переродилось, страшно сказать, что оно из себя представляет. Произошло перерождение кинематографа. А наш кинематограф был одним из самых лучших в мире. Можно относиться к этому как угодно, он был сильно подпорчен идеологией, но это был замечательный кинематограф.

– Какова история создания фильма «Андерсен. Жизнь без любви»? Тема для картины достаточно сложная.

– Когда я собрался поставить фильм об Андерсене, признаюсь честно, ничего о нем не знал. Знал, что он был беден, родился в семье прачки и сапожника, слышал, что его не любили женщины. Дания – своеобразная страна, где все друг про друга всё знают. Я начал собирать материал, попросил мне привезти книгу воспоминаний Андерсена «Сказка моей жизни». Так я узнал очень много. Андерсен написал очень сусальную и сентиментальную историю. Естественно, о женщинах он там не писал. Все дело заключается в том, что он был очень некрасив и понимал это. Он получал много отказов. Но голос у него был, как у Лобертино Лоретти, молодого итальянского вундеркинда. Когда Лоретти подрос, голос у него пропал, то же самое произошло и с Андерсеном. Но благодаря голосу богатые люди приглашали его к себе в дом, и он узнал, как живут другие. Кто-то из друзей обратил внимание, что Андерсен неграмотен. Это было самое начало 19 века. У населения в то время не было даже часов.

Мы знали, что в Дании есть потрясающий музей под открытым небом. В такие музеи свозились «города» со всей Дании. Мы обрадовались, что нам ничего не нужно будет делать в плане декораций. Но выяснилось, что аренда стоит очень дорого, у нас нет таких денег. Музейщики не разрешали ничего двигать. А у нас должна была быть жизнь в кадре: мусор, скот. Когда я понял это, то сильно расстроился. У меня работала художница, которая сказала: «Не переживайте, я вам построю такую Данию, что пальчики оближете». У меня не было другого выхода, хотя мы уже организовали самолет в Данию. В итоге все декорации построили в Санкт-Петербурге и Москве.

Так как Андерсен был неграмотным, но писал стихи, то есть в фильме невероятные вещи. У нас в это время Пушкин тоже был определен в лицей, как вы помните. Мы посадили Андерсена учиться в класс той гимназии, где сидел Пушкин. Разница была в том, что Пушкин был еще пацан, а Андерсену на момент учебы уже было лет 17-18. Он был двухметрового роста. Его дразнили и обижали.

Картина в итоге получилась такой смесью выдумки и документальной истории, которая почерпнута из мемуаров. В фильме есть эпизод, когда Андерсен своим сладким голоском поет на ткацкой фабрике, и рабочие заподозрили, что это девчонка, такой у него высокий голос. И они решили его раздеть, чтобы узнать, мальчик это или девочка. Это было невероятное оскорбление для самоуверенного мальчишки. Но это была абсолютная правда. А также была история, что король отправил сына сапожника в школу. Вся картина была «миксом» выдумки и правды.

Когда мы собирали материал, то наткнулись на потрясающую историю. Как известно, Дания в 1943 году была оккупирована немцами. Они издали приказ, что все евреи должны надеть желтые звезды и придти в прокуратуру. А оттуда была прямая дорога в концлагерь. И датчане поступили невероятным образом. За три дня датские рыбаки перевезли в нейтральную Швецию евреев. Этот эпизод мне очень понравился. Я понимал, что в нашей стране снять этот эпизод невозможно, так как она заражена антисемитизмом.

По сюжету король Дании попросил жену, чтобы она нашила ему желтую звезду, и поехал на лошади в Копенгаген, показывая пример своим подданным. И к вечеру вся страна надела желтые звезды. Немцы не могли ничего понять. И я понял, что в фильме об Андерсене этот эпизод нужен, так как он показывает, как искусство смягчает нравы.

– Какие были еще трудности на съемках? В фильме каждый актер играет несколько ролей, так было задумано изначально?

– Нужно было найти актеров. Фильм был смесью правды и выдумки, и нужно было склеить так все, чтобы комар носу не подточил. Характер Андерсена был очень странный, он был плаксивый, нервный, взбудораженный, нетерпимый, не выносил критику, если кто-то ругал его, то он был готов уехать из страны. Я нашел на роль Андерсена артиста Сергея Мигицко из Питера, из театра Ленсовета. Но мне нужен был еще молодой Андерсен. Я спросил, нет ли у него сына. Ни сына, ни младшего брата у него не оказалось. Зато ему попадался актер, который на него очень похож. Я ахнул, было ощущение, что это его родной брат близнец, но моложе, лет на 15. У меня есть фотография, где сняты они оба, такое ощущение, что снят один человек, но десять лет спустя.

Короля Дании тоже должен был играть исполнитель роли Андерсена. Так получилось, что старший Андерсен играл три роли, а младший – четыре, разные ипостаси и разные периоды. Я понял, что картина будет очень сложная по форме.

Стало понятно, что каждый из актеров будет играть две-три роли, в том числе персонажей сказок Андерсена. Например, есть такой персонаж Генриетта, дочь генерала. Ее играла Алена Бабенко. У этой героини был один недостаток – она была горбатая. Когда она погибла в кораблекрушении, то Андерсена ждал сильный удар. Но Бабенко играла не только эту роль, она играла еще и королеву, которая пришивала королю желтую звезду. Я понимал, что материал очень большой, много действующих лиц, объектов, один я не справлюсь. Я пригласил соавтора, Ираклия Квирикадзе. Это грузинско-советско-американский сценарист и режиссер, он известен своими короткометражками. У меня были с ним трудности все время в том плане, что он хотел из Андерсена сделать грузинского абрека. Но он преодолел эту слабость и свои детские хулиганские замашки. (Смеется.)

Постепенно я понял, что являюсь хозяином большого материала. Вот так сложился фильм об Андерсене. Многие считают, что это мой лучший фильм. Я тоже к нему отношусь неравнодушно. Мне кажется, что там удалось много неизведанного.

– Как получилось, что в вашем фильме «Предсказание» снялась известная на весь мир актриса Ирен Жакоб?

– Фильм «Предсказание» родился тоже своеобразно. Я первый раз писал повесть, а происходило это во время съемок фильма «Небеса обетованные». Нагрузка во время съемок такова, что параллельно ничего делать невозможно. Но однажды я прочитал стихотворение, и оно вдохновило меня на повесть. Я написал первую главу, прочитал жене, ей понравилось. Я каждую субботу или воскресенье писал эту повесть. В Харькове захотели ее опубликовать.

Затем я поехал на ретроспективу своих фильмов в Париж. В Вене до этого я посмотрел фильм «Двойная жизнь Вероники». Ирен Жакоб получила приз в Каннах за эту роль. Я попросил прийти ее на ретроспективу моего кино. Она пришла, и ей понравились «Небеса обетованные». На следующий день тоже пришла. В итоге она посмотрела все восемь фильмов, это был странный поступок для западной звезды. Я сказал ей, что есть повесть, и я сделаю из нее сценарий, если она согласится сыграть. Жакоб ответила, что обычно не снимается так легко, но у меня согласна. Я понял, что нужно срочно ехать обратно, так как в Париже оставаться не собирался.

Сценарий перевели на французский язык и отправили актрисе. Жакоб поставила только одно условие: захотела приехать за две недели до съемок и познакомиться с жизнью в России. То есть пожить не в гостинице, а в обычной московской квартире. Это такая удивительная женщина, она слушает серьезную музыку, читает литературу, дружит со священниками и клошарами. Я понял, что ввязался в авантюру с опасной партнершей.

Что касается сюжета фильма, то вспомните, какие опасные были 90-е годы. Когда было проще убить, чем отдать деньги. Это было абсолютно безнаказанно. Это отражено и в сценарии. Герой Басилашвили, писатель, приезжает в Москву, и на вокзале гадалка делает ему предсказание: «Тебя ожидает то, чего ты не ждешь, а уже завтра утром в это время ты будешь мертвым». Он, конечно, этому не верит. В повести более печальный конец, там героя убивают, а в фильме все по-другому. Я по своей сути оптимист, я не могу огорчать людей.

– Эльдар Александрович, а какой у вас любимый фильм?

– Я не отличаюсь в этом смысле от других режиссеров, потому что каждый режиссер любит свой последний фильм. Это абсолютно точно. Со временем другие картины слабеют одинаково. Я люблю все свои картины, потому что каждую делал одинаково, вкладывал много сил. Это как любовь, любить по принуждению невозможно. Все картины для меня равны.