«И тут Остапа понесло». На краснодарской сцене показали водевильный угар на излете НЭПа

Самый первый показ «12 стульев» в Краснодарском драмтеатре состоялся 16 декабря. И те, кто принял версию Георгия Цнобиладзе, и те, кто ее громко ругает, сходятся в одном: комедия слишком затянулась. Впервые на нашей сцене постановка длится более четырех часов, и театр впервые не уведомляет об этом зрителя, указав лишь три акта. Но это не означает, что про спектакль больше нечего сказать. Большая рецензия от журналиста Нины Шилоносовой.

Первое, что видит зритель еще до начала, — много драпировки из красной ткани. Ассоциаций с революционным кумачом не возникает: и потому что это затейливые ламбрекены на штанкетах, и потому что вверху подзором табло с названием пьесы (потом там будут появляться названия глав-эпизодов) и ангелочком с крылышками по центру. По бокам — полукруглые эстрады, как в кабаре. Собственно, в него мы и попали.

«Хор» из эротичных девиц — типичных герлз из «Мулен Руж» — открывает действие и станет его неотъемлемой частью почти на всём протяжении спектакля. Их наличие слегка ошарашивает, но сразу дает понять: никакого буквализма-реализма! Хотя… Это ж прямо в русле описаний главных героев сатирического романа Ильфа и Петрова — сестры Драфир в кафе-шантан «Сальве». И потом: «В голове Ипполита Матвеевича творилось черт знает что. Звучали цыганские хоры, грудастые дамские оркестры беспрерывно исполняли "танго-амапа"». Известный мот и бонвиван Воробьянинов тонул в ослепительных воспоминаниях о Париже.

А первое появление Остапа Бендера в Старгороде? В книге он напевает: «О, баядерка, ти-ри-рим, ти-ри-ра!» И потом плут еще танец шимми из этой оперетты Кальмана вспоминает.

Поют здесь много: девушки, старушки, Изнуренков. Танцевальных движений тоже хватает. Вокал не тянет на Музтеатр (видимо, чтобы не было сравнений, на заднике всё время висят крупные буквы — ТЕАТР ДРАМЫ). Ну и как забыть ансамбль пожилых подопечных Альхена из второго дома Старсобеса с их смешным номером «Зачем мне солнце Монако? Для чего, скажи мне, луна Сен-Тропе?»! (Что? Да!)

Прием «театр в театре» дает возможность сымитировать круговерть хроник 1927 года — периода загнивания НЭПа — новой экономической политики большевиков. Нэпманы будут, явно советских товарищей не увидим, кроме мрачного молчаливого начальника на пароходе.

Остап Сулейман Берта Мария Бендер-бей — личность незаурядная. Каким только внешне и внутренне не изображали 27-летнего великого комбинатора в кино и на ТВ! Сравнения неизбежны, и две фамилии вы сразу назовете, а вот певца Сергея Крылова в фильме «Мечты идиота» вспомните вряд ли. Но дело не в комплекции и даже не в возрасте. У авторов книги это прежде всего обаятельный оптимист и талантливый мошенник.

Алексей Сухоручко, известный своей пластичностью, появляется на сцене, двигаясь намеренно коряво. И трудно было понять, кто этот Бендер по натуре. Мой вывод: гопник, почти блатной. По крайней мере в первом действии. Потом в образе добавилось артистизма, а ближе к финалу на ангелочка вверху спроецировали портрет Остапа, явно опровергая самопрезентацию героя. Помните? «Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс».

В Ипполите Воробьянинове, созданном Георгием Хадышьяном, нет даже намека на бывшего «старгородского льва». Да и на регистратора канцелярии ЗАГСа уездного города N такой образ тоже не тянет. Скорее метрдотель Пеликан из оперетты «Принцесса цирка» в красном приталенном сюртуке. Соответственно, и надувание щек «отцу русской демократии» не удалось.

Хорошо, что «цирк с опереттой» начались дальше, потому что эпизод знакомства главных героев выглядел печально. Актеры словно растерялись, а дворник Тихон (Анатолий Горгуль) называл своего барина не предводителем, а представителем… Сложилось впечатление, что эта затянутая сцена была поставлена последней.

Дуэт странный, на первый взгляд плохо «монтирующийся» даже внешне: актеры примерно одного поколения, в отличие от романных персонажей (в другом составе Остап — Арсений Фогелев, Воробьянинов — Андрей Соломыков).

Но дальше дело пошло динамичнее и повеселее, и за Кисой и Осей следить стало интереснее.

Спектакль густонаселенный. Более сорока артистов. И практически все массовые сцены удались. Что собрание «Союза меча и орала», что аукцион, что посадка старушек на пароход. А всё пребывание концессионеров в шахматном клубе в Васюках можно просто показывать отдельным номером! Многие актеры попеременно становились родственниками голубого воришки Альхена, беспризорниками, гостями мадам Боур (Инна Станевич) и т. д. И даже среди ролей без слов были характеры. Как, например, васюкинец с трубкой в зубах — уморительный Михаил Дубовский. Неплох его же Кислярский. Евгений Женихов выразительно играет Дядьева, монтера Мечникова, измученного нарзаном (здесь буквально и некрасиво), и директора театра на пароходе.

Гротесково умирает мадам Петухова (Ольга Светлова), страстный Авессалом Изнуренков (Юрий Волков) ублажает дам гитарным пением как цыганский барон, мадам Грицацуева (Вера Великанова) неожиданно привлекательна и вызывает не смех, а сочувствие. Отец Федор и попадья (Виталий Пичик и Наталья Арсентьева) трогательны в дуэте по переписке. Мощный Александр Катков превратил архивариуса Коробейникова в Скупого Рыцаря. А шансонетка в ресторане в исполнении Тамары Родькиной одна может сойти за приму из театра оперетты.

Повторюсь, вокальных номеров здесь много. (При том что сюжетных сокращений тоже хватает — автор сценической версии текста сам Г. Цнобиладзе.) Вероятно, это основная причина чрезмерной длительности спектакля. В первый вечер это было 4,5 часа, во второй уже сделали на 15 минут меньше.

Вполне возможно, что основной причиной ухода части зрителей (по моим прикидкам, процентов 20. — См. видео финала) стало именно позднее время окончания спектакля. Представления начинались в 18:30 и в выходные — в 19 часов, что совсем нехарактерно для режима работы театра драмы. Обычно в субботу и в воскресенье начало в 17. Когда всё войдет в будничное русло, театралы будут успевать на общественный транспорт. А пока они знают, что в нашем Star-городе поздним вечером уехать весьма проблематично...

Естественно, что кому-то премьера «не зашла». Это нормально. Но в финале публика очень горячо принимала артистов, дарили цветы. Я не про дежурные букеты от администрации. У Сухоручко (отмечавшего в этот день 52-летие) и других актеров есть свои фан-клубы, но они погоды не сделают. Клакеров вроде тоже не нанимают.

С большой радостью театралы встретили ветеранов сцены, которые очень давно не выходили на поклон. Кстати, было понятно, что эта часть представления была совершенно не отработана, и заслуженных индивидуальных аплодисментов артисты не получили.

То есть очевидно, что спектакль пошел с колес. Это было заметно и по другим небольшим накладкам. Репетиционный период на подмостках был явно короток. Но давайте будем объективными: в середине сентября вышел в малом зале «Космос», через месяц, после масштабного ремонта в театре, состоялась премьера сложнейшего «Двойника», и потом одновременно на большой сцене готовили «12 стульев» и «Буратино» (сейчас идущие в один день!).

Ясно, что зритель не обязан вникать в закулисные проблемы, ему подавай результат и праздник. Но всё быстро придет в норму, и поклонники Драмы оценят находки приглашенных режиссера Цнобиладзе и художника Храмцова, которых краснодарцы знают по камерному спектаклю «Горгоны».

Снова была игра со светом и тенями. Двигающееся кольцо на сцене придавало действию динамики и буквально помогало воспроизводить череду событий вокруг поиска стульев. Беленый задник с закрывающимися окнами разворачивался и становился то общежитием, то редакцией газеты с множеством дверей. Далее появилась стальная конструкция, ставшая пароходом и чем-то вроде Кавказских гор (но без «Провала»). А на кольце «выросли» пальмы, наверное символизирующие курорты и вообще «мечты идиота» о Рио.

Мы с мужем чуть было не поспорили перед началом, какой процент зрителей знает сатирический роман наизусть. И я была «правее»: довольно небольшой. Было заметно, что многие молодые люди не читали Ильфа и Петрова и умилялись культовым фразам.

Советские граждане не сомневались в финале романа, главное богатство — теплый клуб для рабочих с люстрами. Сегодняшние, благодаря этой постановке, наверное, должны понять, что сокровище — перед ними («алмазная диадема превратилась в театральный зал с вертящейся сценой»). Помните, крупные буквы? Пусть так.