«Это мой город, какого лешего он должен гореть?» Как в Геленджике тушили самый крупный за последние годы пожар

Воздух так раскален, что кажется, будто ты в парилке. Сильный ветер несет запах гари с вершины Маркотхского хребта. Вокруг — черная, выжженная земля. Зеленые деревья превратились в обугленные скелеты, которые вот-вот упадут. Это был самый крупный по площади можжевеловый и сосновый лес в Краснодарском крае.

Пожар в Геленджике начался днем 29 августа в районе Бобруковой щели. Там один из местных жителей решил обжечь на своем участке электропровода, чтобы сдать их на металлолом. Трава загорелась и пламя пошло дальше, по хребту.

Огонь пытались потушить на земле и с воздуха, с помощью вертолетов. Но ветер со скоростью 30 метров в секунду разносил пламя всё дальше. Уже к вечеру к пожарным и спасателям присоединились волонтеры. Местные жители и туристы сами шли бороться с огнем и таскали сотни бутылок с водой.

Ночью горы стали похожи на раскаленный вулкан, по которому спускается лава и сжигает всё на своем пути. Уже к утру 30 августа огонь охватил 118 гектаров. Из Ростова-на-Дону прилетели самолеты-амфибии. Всего к тушению привлекли почти 500 человек, включая около двух сотен добровольцев.

Корреспондент 93.RU Екатерина Железнова побывала на месте пожара 30 августа и поговорила с теми, кто помогал спасателям и лично боролся с огнем.

Оперативный штаб развернули у подножия хребта на улице Саинкова. Здесь дежурят эмчеэсники, спасатели, казаки, лесники и энергетики. Кто-то только вернулся с хребта, другие — едут туда.

Еще ночью администрация Геленджика заявила, что необходима помощь добровольцев, и объявила сбор всех, у кого есть хоть какой-то опыт тушения. К утру сильного огня уже не было, но еще оставались очаги горения.

Рядом с шатром волонтеры развернули стол с едой и водой. Они встречают всех, кто возвращается с вершины. Из горячего есть гречка с мясом и пюре. Много пирожков.

— Мы приехали с утра. Очень много неравнодушных людей помогают нам: водой, сухпайками, передают арбузы, дыни, — говорит волонтер Мила. — Геленджичане сработали, как единый организм. Все, кто возвращается, — дико уставшие. Берут воду и пьют, даже есть не хотят. По горе даже просто так подниматься тяжело, а когда еще и тушить надо — вдвойне сложнее.

Возле припаркованных машин экстренных служб стоят сотни пятилитровых бутылок с водой. Некоторые из них остались еще со вчерашней ночи. Количество воды постоянно увеличивается, ее возят из города волонтеры на квадроциклах. Часть груза отправляют вверх на горы, там дежурят пожарные машины. Воду раскидывают по лесу, чтобы добровольцы с противопожарными ранцами могли быстрее «заправиться».

— Пожар как раз за мотоцентром начинался, в жилых домах, — рассказывает Евгений, сотрудник местного мотосалона. — Я встречал первую пожарную машину. И мы вместе встали на защиту домов. Я сам родом из Самары, был в добровольной пожарной команде, опыт есть. Сейчас вот доставляю продовольствие тем, кто тушит пожар на хребте. Много воды люди привозят, что-то сами покупаем, что-то — администрация дает.

Еще одних волонтеров мы встречаем, когда они собираются на квадроцикле вновь подняться по хребту. Это супруги Даниил и Екатерина. Мужчина уже успел объехать все пожарные пункты в горах. Раньше они часто катались по этому хребту. Когда увидели сообщения о пожаре, решили, что не могут остаться в стороне.

— Дыма уже нет, но всё вокруг сгоревшее, сильно пахнет гарью, — говорит Екатерина и показывает кадры с деревьями, которые полностью сожжены. — Это меня так поразило. Мы часто с мужем ездим в горы, на природу. Жаль, что часть редкого леса просто погибла.

Пожарные и спасатели дежурят посменно. Те, кто находится здесь на второй день пожара — заступили с утра. А вот многие специалисты Лесопожарного центра работают в горах уже вторые сутки. Маркотхский хребет — это их территория. По правилам они же после ликвидации огня уедут отсюда последними.

Ночью во время пожара была вероятность, что огонь дойдет до «Сафари-парка», где живут тигры и белые медведи. Но добровольцы вместе со спасателям отвели пожар от зоопарка. С утра часть зооволонтеров всё же приехала к хребту, они хотели спасти тех, кто остался в лесу.

— Везде тлеющие деревья, мы брали пятилитрушки и тушили их. Засыпали ветки песком. Вонь стоит жуткая. Мы надевали маски медицинские, но толку от них нет. Очень много мертвых птиц, ежей, насекомых. Мы уже отчаялись, а потом на выходе из леса заметили черепашку, она копошилась в углях под деревом. Решили забрать ее, — рассказывает волонтерка Люда, она приехала сюда с сестрой из Новороссийска. Чуть позже там, на дамбе, они выпустили спасенную черепаху.

Сёма с Аней тоже приехали сюда, чтобы спасти животных, но никого не нашли и решили, что лучше собрать пластиковые бутылки с водой, которые уже использовали добровольцы. У Ани все ноги в царапинах. На склонах очень много кустов с колючками.

— Я еще вечером 29 августа здесь был. Увидел сообщение, что всё стало разгораться с бешеной скоростью и просто прибежал на своих двоих, — рассказывает Сёма. — Подумал, что чем-то надо будет помочь. Тогда здесь была неразбериха. Мне сказали, что противопожарные ранцы уже закончились. Добровольцев много. Из-за жуткого дыма слезились глаза. Я ушел домой, а вернулся уже с утра. Мы с Аней увидели горы пустых бутылок на хребте. Стали их собирать. Отвезем их на переработку.

В Геленджике стоит сухая и жаркая погода. Изредка с неба падают капли воды. Кто-то из волонтеров возле штаба с надеждой спрашивает: «Неужели дождь начинается?». Нет, это из-за ветра часть воды выплескивается из резервуара вертолета и достает до земли.

Вертолеты Ми-8 делают в разы больше рейсов, чем самолеты-амфибии Бе-200. По рации пилотам подсказывают, куда лучше лететь и с какой стороны. Вертолеты делают по 20 рейсов, а потом идут на дозаправку.

Уже к пяти вечера амфибии перестают летать, а вертолеты еще час кружат в небе. Там, где работает авиация, добровольцев и спасателей не пускают. Уже после они едут на участок и тушат локальные очаги возгорания.

Ближе к вечеру добровольцы начинают возвращаться в пункт сбора. Многие тяжело дышат, одежда в золе, а на руках и ногах окровавленные раны.

Никита живет в Геленджике и работает строителем. На место пожара он приехал вместе с друзьями 30 августа в 9 утра.

— У нас команда была общая, меня пригласили. Собрались и поехали. До этого тушил пожары, но такого масштаба — нет. Мы поднимались на самый верх пешком, на «шишку», так эмчеэсники называли это место, когда там всё дымилось. Провели там около четырех часов. Поднимались туда 30 минут. Почти всё было сожжено, где-то локальный огонь был, что-то дымилось. Брали у «пожарки» воду и шли тушить. Маску никакую не надевал. Моментами чувствовалось, что ноги начинает печь, подошва чуть расплавилась. Там много веток, они колются, рвут одежду. Сейчас соберемся, отдохнем чуть и снова пойдем.

Его друг не хочет представляться, всячески избегает внимания, но поговорить всё же соглашается.

— Это мой город, какого лешего он должен гореть? Конечно, приехал сюда и начал помогать. Всё нормально, но только брови и волосы на руках подпалились. В ранце где-то 20 литров с водой. Но на самом деле, этого очень мало. Уходит иногда за 7–8 минут. Если дерево горит — тебе не хватит, чтобы его потушить. Приходится возвращаться к пожарной машине. Лесники и пожарные направляют нас, говорят, где задымление, куда надо идти.

Тренер по единоборствам Антон приехал со своей женой из Новороссийска, как только узнал в соцсетях о пожаре. Спать после увиденного сразу перехотелось, поэтому решили ехать ночью и помогать. Вместе с супругой таскали воду наверх, грузили ее в водовозки, а уже на следующий день мужчина пошел вместе с другими добровольцами тушить огонь. До этого Антон ни разу не участвовал в ликвидации пожаров.

— Это было ужасно, ночью всё было как фильме про апокалипсис. Утром уже было получше. В отряде у нас было человек 8–10. С нами в лес пошли двое сотрудников МЧС. В течение пяти часов ходили с ранцами, поливали землю вдоль границы, там, где отсечки между сгоревшим участком и той частью, куда огонь не добрался. Мы уходили глубоко в лес, до пожарной машины с водой так просто не добраться, поэтому несколько ребят бегали до ближайшего пункта с водой и приносили нам баллоны. Тяжело видеть, что вместо леса осталась выжженная земля. Жена сейчас звонила, ругалась, что я без нее пошел тушить. А рюкзаки-то тяжелые, весят по 20 килограмм и больше, куда бы она с ними таскалась по горе?

После небольшого перерыва готовится новая группа добровольцев. Среди них — двое ребят 35–40 лет с дредами. Они приехали сюда из Анапы уже подготовленными. С походными ранцами и баллонами с водой. Говорят, что всё снаряжение осталось еще с Утриша, где они видели похожую картину. Там в конце августа 2020 года огонь уничтожил 126 гектаров леса. Ущерб от того пожара составил почти 1 миллиард рублей.

Ребята поехали на вершину вместе со специалистами местной службы спасения и «Кубань-Спас». К группе присоединяемся и мы с фотографом.

Главная проблема во время тушения пожара на хребте — резкие скалистые подъемы. Здесь легко можно оступиться и полететь вниз. По пути в гору один из спасателей говорит, что уже десятки раз вместе с коллегами падал здесь.

По хребту мы едем на внедорожнике, следуя за впереди идущей машиной с баллонами воды и ранцами. Чем выше забираемся — тем сильнее запах гари. Смотрим по сторонам — кругом черные обугленные деревья и выжженная трава. Рядом — бутылки с водой. Их тут много, встречаются каждые пять метров.

— Вот мой дом, там, в садовом товариществе «Виноградарь-2», — говорит самый старший из группы спасателей, показывая на крыши зданий справа от эпицентра пожара. — Ночью здесь было весело. Зарево ужасное. Деревья вспыхивали как спички. Огонь уже подбирался к домам. Я даже собрал «тревожный чемоданчик» на случай эвакуации, но пронесло.

По пути спрашиваем, зачем нужно было привлекать добровольцев, если на пожар прибыло подкрепление эмчеэсников и спасателей из Анапы, Новороссийска, Горячего Ключа, Туапсе и других районов.

— Добровольцы сами захотели. Пожар такая штука — чем быстрее потушишь, тем лучше. Когда много людей — это помогает.

Едем дальше и встречаем лесников. Они дежурят на отдельных участках, чтобы в случае чего быстро успеть потушить новый очаг возгорания. Далеко на машине здесь не проедешь, дороги нет. Оставляем авто и взбираемся по склону уже пешком.

Под ногами осыпается мергель. Это каменная порода, из которой делают щебень. Подниматься по нему трудно, но куда тяжелее спасателям, у которых за спиной 20-килограммовые ранцы.

Чтобы добраться до горящих участков, нужно подняться по склону. Его наклон, по ощущениям, не меньше 60 градусов, поэтому приходится хвататься руками за землю, покрытую сажей. Пытаешься взяться за сгоревшие кусты, но ветки тут же ломаются, оставляя на руках царапины.

Одышка появляется почти сразу же. Но нужно идти дальше. Спасатели по пути спрашивают у коллег, какая у них обстановка.

— «Бровку» нашли? Линию между сгоревшим и несгоревшим? Ее нужно залить.

— Мы нашли «бровку», рядом пни тлеют, тушим их.

Местами еще видно небольшой огонь рядом с обрушившимися деревьями. Сначала его тушат из ранцев, когда воды уже нет — закапывают землей. Если возгорание потушили недавно, то начинает обжигать ноги.

— Бревно горит, падает и летит несколько метров, от него загорается снова. Пни тлеют долго. Ты их поливаешь, кажется, что всё потушено уже, но риск есть. Дежурные всё равно остаются рядом, мало ли, огонь разгорится, — говорит спасатель.

Мы забираемся на высоту 380 метров по тропе «Енотка 2». Вода в ранцах заканчивается быстро, поэтому уже через 20 минут спасателям нужно спуститься обратно, к пожарной машине. Так приходится делать много раз.

Уже на спуске поступает новый сигнал по рации:

— За «Еноткой» в следующем ущелье горит упавшее дерево. Открытый огонь. Там есть листва, надо тушить по-любому, искры летят, и всё разгорается.

Решаем, что дальше со спасателями мы не пойдем. Начинает темнеть. На обратном пути встречаем специалистов службы спасения Геленджика. Их смена подходит к концу, поэтому к оперштабу мы возвращаемся вместе.

— От нас пахнет, как от бардов. Костром и потом, — шутливо говорит один из спасателей, усаживаясь в машину.

Ночью очаги возгорания будут проверять по камерам видеонаблюдения. В темное время суток огонь видно лучше.

Возвращаемся в оперштаб уже в темноте. Волонтеры подсвечивают воду и еду фонариками. Они останутся здесь на всю ночь, вдруг кто еще вернется с хребта, их нужно будет накормить.

Через несколько минут замечаем мэра Геленджика Алексея Богодистова. Он только что приехал сюда.

— Если по-честному. Мы всё же родители. У меня старшая дочь поступает в Москву учиться. Но я всё отменил и в час выехал из Москвы. Только добрался. Был на телефоне. Обычно всегда рядом, но сегодня не было. Это я не в качестве оправдания, но это не было так, что «глава где-то решил отсидеться». Хотел бы поблагодарить всех, кто участвовал в тушении. Без спецтехники, самолетов и вертолетов было бы нам очень сложно. Жители встали тысячами. Да, может, не всех, кто пришел, мы могли обеспечить инвентарем. Но все соседние районы откликнулись, те же ранцы передали из Новороссийска. Еще раз извините, что приехал к завершению, но со стороны это было даже больнее, находиться так далеко и не успеть попасть в «точку кипения», — говорит мэр города, обращаясь к спасателям, пожарным и добровольцам.

Это был самый крупный лесной пожар для Геленджика с 2015 года. Полностью огонь удалось ликвидировать только 31 августа в 11:00. Официально погибших нет, но от огня пострадали десятки гектаров леса вместе с его обитателями. Точный ущерб пока неизвестен. По данным Роспотребнадзора, количество загрязняющих веществ в воздухе не превысило норму.