Руслан Просвирин, артист Бадун, музыкант, резидент «Подвала образцового содержания»: «Однажды всё случится»

Четыре года назад в Краснодаре презентовали первый официальный альбом Руслана Просвирина. Искушенная рок-публика расхватала с полок диск и заслушала до царапин. И теперь ждет новый. Перед очередным концертом Руслан рассказал нам, как идет работа над записью альбома, какой будет пластинка и как отец катал его на гитаре по ковру.

– Вы пишете сейчас?

– Очень редко. Всё отвлекает. Честно говоря, сейчас не работаю над новой пластинкой совсем – начал спать по ночам. Материал есть, и давно. Он витает в воздухе. Просто нужно собраться, прийти в студию и включить запись.

– Что вдохновляет?

– Как и всегда – обычные человеческие проявления.

– Каким будет новый альбом и когда его можно ждать?

– Конечно, это – любовная лирика. Без нее никуда. Это будет крик отчаяния взрослеющего мальчика, который начал понимать, что многое упустил. И маленькая капля надежды, которая, может быть, сможет изменить всё. Но когда выйдет диск, сказать сложно.

– Новые песни – какие они?

– Если по названиям – это «Сигарета сгорела», «Грязное лето», «Вырвали сердце», «Олени-почтальоны», «Чувства», «Вернись ко мне, моя песня». Все они обкатываются на концертах и будут в новом альбоме. Возможно, будет еще несколько вещей. Работаю над ними. Как-то не писались новые песни, и я стал перепевать старые – написанные в 1995-м, 1998-м году. Они получили новую жизнь. И для меня они звучат сейчас иначе. Но, бывает, смотрю на тексты – такие где-то наивные, сквозит юношеский максимализм. Для меня удивительно, что некоторые еще помнят их.

– Что сейчас доставляет удовольствие петь?

– Как ни странно, чужие песни – различных ВИА. «Ласковый май», «Песняры». Люблю композиции на иностранных языках. А из своего – ничего не наскучило. Ну, может слегка поднадоели песни, которые исполняю чаще всего. Но это организм устал их петь, а не я.

– Какие вещи не потеряли свежесть?

– Наверное, об этом лучше спросить слушателей. Но недавно мне одна девушка сказала, что «Невидимая» и «Тело» до сих пор актуальны.

– На каких площадках сейчас вас можно услышать?

– Если я куда-то еду с концертом, обычно узнаю об этом накануне. Решается всё в минуты. Больших туров пока не планирую. Регулярно выступаю в Краснодаре – это концерты в AmBar’e, и каждый четверг, уже четыре года – в «Подвале образцового содержания».

– Чем занимаетесь, кроме концертов?

– Параллельно работаю над альбомом с бэндом. Пишем мы его уже года три, точно. Сложно собрать всех музыкантов, да еще и в студии – ребята работают в различных коллективах. Но половину диска уже прописали – это вещи, проверенные временем. Все-таки хотелось бы увидеть их, наконец, на пластинке. Хотя, честно говоря, мы никуда не торопимся. Однажды всё случится. Прекрасно понимаю людей, которые устали спрашивать, когда же будет что-то свежее. Приходите ко мне на концерты – и я буду петь вам новые песни.

– Есть какие-то совместные проекты с другими музыкантами?

– Краснодарцы должны помнить рокабилли трио JACKKNIFE из Ростова-на-Дону. Сейчас вместе с двумя экс-участниками этого коллектива, которые сотрудничают с пианистом Денисом Мажуковым, мы работаем над новым звучанием. Они будут мне аккомпанировать. Сперва это будет запись, а потом, возможно, – серия концертов. Уже в студии King Size прописали барабаны и гитару, остался голос.

– Что сейчас для вас на первом месте?

– Всегда на первом месте – семья.

– Сильно ли изменился за последнее время круг общения?

– Заметно. Он стал обширнее. Больше стало знакомых, приятелей, но меньше стало друзей. Они куда-то исчезли из моей жизни, а я – из их. Мы, конечно, видимся, общаемся и очень радуемся друг другу. Но нет уже того, что было – у всех семьи, работа, прочее.

Все это время по «Подвалу» бегал белокурый мальчик. И вдруг подсел к нам за столик. «Это мой сын, Жорж», – представил малыша Бадун. Жорик с ходу заявил, что папа разрешает ему «играть с гитарой». Это большое исключение – обычно гитара неприкосновенна.

– А кем вы Жорика видите в будущем?

– Несомненно, он человек творческий. Но я не хочу ему навязывать ничего. Предоставляю возможность выбора. Главное, чтобы он был мужчиной и адекватным человеком. А кем он будет работать – разносчиком пиццы или президентом, не важно.

– Вы бы хотели, чтобы Жорж стал музыкантом?

– Нет, поскольку не вижу у него склонности. Не то, что он не любит музыку – он ее не воспринимает. Хотя, когда я дома играю, он часто отбирает у меня инструмент. Мой отец, кстати, когда я был маленьким, усаживал меня на гитару и катал по ковру. Он часто об этом вспоминает и шутит: «Вот поэтому сын и связал жизнь с музыкой».