Ирина Бабичева, джазовая дива: «Ты выходишь на сцену – ты выходишь на бой»

Мы беседовали в гримерке. Ирина занималась макияжем перед выступлением, до которого оставалось все меньше времени. Иногда она выбегала на полуслове, услышав джазовые мелодии – в зале распевались, оркестры перебивали друг друга. Еще бы! Симфонический и джазовый – на одной сцене. Потом это превратилось в перекличку. Было не менее интересно смотреть на музыкантов, коллег и соперников, на блеск инструментов, чем слушать – Шостаковича и Гершвина, арию графа Альмавива из «Севильского цирюльника»… Но взять небольшое интервью до начала концерта «Парад оркестров» нам все же удалось.

– Что для вас джаз?

– Я долго шла к этому направлению в музыке. Для меня это был следующий, более сложный уровень. Джаз – это огромная база знаний и вокальных навыков. Им не научишь, к этому можно только прийти самому. Это музыка полета, состояние души. Все джазовые исполнители – индивидуальности. У них свой тон, и одну и ту же песню исполняют совершенно по-разному. Потому что вкладывают в композицию жизненный опыт, все, что в исполнителе есть сейчас. Джаз сегодня – это интеллект. Хотя создали его негры–рабы, у которых только и было в жизни, что семья и джаз. Если рок – это бунтарство, то джаз – созерцательность. Квинтэссенция тебя и твоего настроения. Ты поешь облакам, птицам, всему миру. Джаз никогда не станет шоу, это никогда не будет программой, на которую можно «сходить посмотреть». Поэтому он ближе к классике, чем к чему-то еще.

Ирина Бабичева закончила Краснодарское музыкальное училище по классу академического вокала и КГУКИ. Вокалистка много лет работает с лучшими музыкальными коллективами Краснодара и края. В 1992 году была приглашена на Кипр в качестве солистки сербского джазового трио. С 1996 года солирует в биг-бэнде Георгия Гараняна, но продолжает выступать сольно. В 2000 году участвовала в международном джаз-фестивале «Кипрские ночи». В 2006 году выступила со всемирно известным квартетом из США Ari Roland на международном экономическом форуме в Сочи. В 2008 году принимала участие в международном фестивале «Кубань-джаз». В 2009 году участвовала в заключительном концерте международного джаз-фестиваля в Саранске. Концерты Ирины Бабичевой - настоящее событие в музыкальной жизни Краснодара. Голос Бабичевой способен растворить вас в джазе и с большой сцены, и в зале уютного кафе. Оказывается, в Краснодаре не одна Ирина Бабичева. Трудно поверить, но у джазовой дивы уже есть внучка, которую назвали в ее честь.

– Кто для вас является авторитетом?

– Элла Фитцджеральд, Билли Холидей – это люди, которые создавали джаз, носители джазового языка. Элла вообще считается эталоном. Есть такое понятие как эталонное пение – это про нее. Любая песня в исполнении Фитцджеральд – пример того, как нужно петь. Если вы проанализируете ее записи, то не найдете в них ни одной лишней ноты. Там даже ритмика настолько точна, что если посчитать – она пела как машина. Из современных исполнителей – конечно, Патти Остин, ей подвластно абсолютно все. Она очень хорошо образована, грамотна, может изобразить любой звук, поет на любом языке.

– Есть любимые места в Краснодаре?

– Люблю гулять везде, но, к сожалению, у меня нет на это времени!

– Как относитесь к переименованию города?

– Никак. Я такой человек – не лезу не в свое дело. Всегда будьте молодыми, красивыми и в хорошем настроении, идите и смотрите вперед – это джазовая мудрость. Нужно воспринимать все как есть.

– Вы часто ездите за границу. Где понравилось больше всего?

– Мне Кипр очень нравится, я его обожаю. Знаю его лучше, чем родной город – он уютный, теплый. Чем-то остров мне напоминает Краснодар – своей теплотой. А любимый город – Лимассол, я «лимассольная фанатичка». Маленький, южный, на берегу моря. Вообще я бродяга, «lady is the tramp». Люблю путешествовать.

– Как думаете, в Краснодаре есть что-то джазовое?

– Краснодар стал джазовым только благодаря Гатову и нашему Георгию Арамовичу Гараняну. Это были два человека, влюбленные в джаз. Из этой очень патриархальной кубанской столицы, где всегда был только кубанский хор, они за 15 лет умудрились сделать в определенной мере «джазовый город», воспитать публику.

– А публика за эти годы изменилась?

– Разумеется, подросло поколение. Они с интересом приходят на концерты. Ведь джазовая публика – это интеллектуалы. Врачи, юристы, педагоги. Люди, которым интересно несколько больше, чем могут предложить центральные телеканалы. А таких людей много.

– Ирина, вы даете концерты и в больших залах, и перед очень маленькой аудиторией. Чем отличается восприятие зрителей?

– Разница, конечно, есть. Не всегда люблю выступать перед камерной аудиторией. Есть такая странная закономерность – люди, которым вообще «пофигу» этот джаз, садятся рядом с колонками, близко к музыкантам, мешают работать. А люди, которые пришли слушать, как правило, садятся далеко и очень внимательно сидят, слушают. Это наблюдения всех моих коллег, не только мои. Одна замечательная певица, моя подруга, работает в ресторане «Ла Манш». Она говорит, что обязательно припрется какая-нибудь скотина, сядет прямо под колонку и потом жалуется, что громко поют.

– Сложно работать с творческим коллективом, с музыкантами?

– Это палка о двух концах. В большом оркестре при сложных взаимоотношениях ты можешь избежать личного конфликта. Он растворяется в этом большом организме. А в маленьком коллективе если возникнет непонимание, то музыки не получится. Все строится на человеческих отношениях. Ведь мы выражаем в песне свои чувства. И сколько лет я работаю, до сих пор очень сложно. Люди разные. По-разному относятся к чужому успеху. Не любит тебя человек – ничего не поделаешь. Или я его не люблю, то почему? Мы привыкли раздавать оценки тем, кто нас окружает. Есть тибетские ламы, у которых вообще нет ничего личного, no personality, как и у других служителей церкви, это в них воспитано. А у нас всегда личное. Зачастую нужно найти общую составляющую с тем, кому ты не нравишься. Знаете, самое прекрасное в жизни – быть оркестровым музыкантом или выступать в кордебалете, – и поездишь везде, и никто тебе не завидует. Но как же сложно быть солистом!

– Солистом по жизни?

– Абсолютно! Нужно солистом родиться, и какие-то качества, безусловно, воспитывать. А есть люди, у которых так сложилась жизнь, что они попали в эту профессию. И теперь все идет по накатанной. А на самом деле им глубоко плевать. Если ты солист, то будешь им в любой сфере. Звезда всегда горит – будь она певицей, музыкантом или водителем троллейбуса.

– Чего вы хотите достичь на данном этапе жизни?

– С хорошим оркестром спеть. Еще лучше – программу сделать, более сложную.

– Репертуар сами себе подбираете?

– Раньше мне, в основном, дирижеры привозили программу. Сейчас я пошла по другому пути. Сама ищу для себя, выбираю. Стала более серьезно подходить к репертуару. И потом, ты внутренне знаешь, к чему уже готов – дирижер может этого и не знать. Он слышит, что это хорошо, но у него нет времени разбираться в твоем «багаже». Так что я сама стараюсь этим заниматься.

– Бывает так, что вы выбираете, а дирижеру не нравится?

– Бывает. Я стараюсь выслушать, а потом деликатно настоять на своем. Не спорю никогда. Если вижу, что человек непреклонен, он не уступит. И какой смысл спорить? Если говорит: «Нет!» – все понятно. А в следующий раз надо подойти, когда будет «да». Незачем затевать глупую борьбу.

– Что такое успех?

– Это большой труд, конечно же. И закалка. Самоощущение, умение себя вести, воспитание. Внутренняя интуиция должна быть, чтобы достичь успеха. Если ты все правильно делаешь – все складывается, как надо. Нужные люди встречаются, предложения. Бывает, ты только подумал – звонок раздается. А все потому, что ты идешь в верном направлении. Вы не представляете, как я переживала, что не поступила в ленинградскую консерваторию на классику! А что бы я сейчас имела? Поломали бы мне голос за эти шесть лет. А классика – все равно не мое. Получается, хорошо, что не поступила.

– Чем увлекаетесь?

– Честно говоря, у меня мало времени на какие-то увлечения. Пожалуй, если я сама не пою, то слушаю. Смотрю много великих концертов. Так или иначе, не назову рыбалку и охоту, не ждите – все связано с музыкой, все крутится вокруг нее. Это и опыт, и удовольствие, и, может быть, какая-то ограниченность. Я, наверное, человек очень ограниченный. Может, и нельзя так. Но я занимаюсь пением, как наукой. Звучит неожиданно, но это правда. Мой сын говорит, что когда я начинаю говорить о пении, он не понимает, как можно так говорить – вот разрезал человека и смотришь, что у него внутри – и так же можно говорить о вокале. И это шокирует людей, потому что людям приятнее не знать. Просто вышла красивая певица, спела – и все. А знать, сколько я занимаюсь в классе – зачем? Скажут: «она ненормальная».

– Всем нравится думать, что это волшебство?

– Точно! Никто не хочет знать, какие монтировщики и что они строят, кто таскает эту куклу за веревки. Никто не хочет присутствовать при уборке дома – вы уберите, а я потом приду.

– Что для вас выступление перед полным залом?

– Ты выходишь на сцену – ты выходишь на бой. На бой против всего зала. Представляете, какой нужно иметь характер, харизму, уметь свое волнение обуздать. Всегда! Ты вчера хорошо спел, тебе похлопали – но тебе не дают никаких бонусов, это вчера было. А ты сегодня давай опять! Это как наркотик – это очень приятно.

– Расскажите о своей семье.

– Я не состою в браке, но меня связывают многолетние отношения с прекрасным человеком. У меня замечательный сын, ему тридцать лет, невестка и любимая внучка, которую мои дети – не придумали ничего оригинальнее – назвали Ирочка Бабичева. И когда ее крестили, и она запела прямо в церкви, я чуть не упала в обморок! Ко мне люди посторонние подходили, не зная, кто я, и говорили – вот это девочка! Я говорю, какая? А она поет, священник громче, а она еще громче. Вообще, стараюсь максимум времени проводить с семьей. Надо научиться правильно относиться к жизни. И чем раньше, тем лучше. Хочется, чтобы дети были пораньше мудрыми, а не вместе со старостью. Кому нужна мудрость в старости, зачем? Читать книги, слушать хорошую музыку – все это нужно сейчас.

– У вас есть девиз?

– Never give up. Как у Стрейзанд, помните? Никогда не сдаваться! Никогда не бывает так плохо, чтобы не было еще хуже – знаете, кто сказал? Кирк Дуглас, Спартак. Вот поэтому никогда не надо расстраиваться, тебе еще повезло, ты «проскочил». Вот эти два великих человека дали мне направление.

Последнее, что мы успели обсудить перед выходом Ирины на сцену – ее любимый фильм. Оказалось, что «Однажды в Америке». И тут забежали оперный солист и костюмерша, и все завертелось. Очнулась я уже в зале под божественного Штрауса. И вскоре голос Бабичевой вновь вознес публику на небеса.