«Собирали косточки»: девушка рассказала, как отец заживо сжег ее мать — он скоро выйдет

24-летняя Стефания Харлова осталась сиротой: мать сгорела в заброшенном ангаре, а отца посадили. Асламбек Берсанов — так зовут главу семейства — обложил жену покрышками и устроил поджог. Убийство тщательно спланировал, заранее обеспечив себе алиби. Страшная история произошла в поселке Октябрьский под Архангельском девять лет назад. Трагедию обсуждал весь поселок. Стефания, тогда еще школьница, продолжала заботиться о младшем брате и сделала все, чтобы перечеркнуть связь с убийцей их мамы. Она даже сменила имя и переехала в другой регион. Но недавно девушка узнала, что Берсанов собирается выйти на свободу раньше срока. Стефания обратилась в редакцию 29.RU, чтобы предать историю огласке.

Екатерина Харлова и Асламбек Берсанов познакомились в 90-х. Он приехал из Чечни на заработки и влюбился в местную красавицу. На родине остались бывшая жена и трое сыновей.

Екатерина и Асламбек создали семью, разница в 18 лет обоих не смущала. Сначала родилась дочь Айшат (сейчас Стефания. — Прим. ред.), а через шесть лет сын Адлан.

— Наверное, он обеспечивал маме какую-то безопасность, положение в обществе, никто не мог к ней подойти — в 90-х девушек часто забирали, увозили куда-то, насиловали. И я думаю, что она чувствовала себя как за каменной стеной, — говорит дочь.

Пара жила с детьми в трехкомнатной квартире и вела совместный быт. Асламбек открыл бизнес по лесоводству, у него появилась своя пилорама. Екатерина работала продавцом в магазине.

Стефания вспоминает, что проблемы в семье появились с рождением брата. Она начала замечать синяки на теле матери и все чаще становилась свидетелем ссор и даже драк:

— Может быть, на фоне того, что почувствовала ответственность за брата, я начала многое видеть. Когда приходила из школы, мама была на работе, а отец выпивал с друзьями. Однажды пришла, и с ним была другая женщина. Он мог позволить себе избить маму, а на следующий день, как обычный абьюзер, стоял на коленях и просил прощения. Родственники, которые рядышком жили, забирали меня с братом к себе, а мама не могла уйти. Она говорила: «Я тоже этого хочу, но сильно боюсь. Давай немножечко подождем, и я подумаю, как правильно это все можно сделать».

О том, что Екатерина Харлова подвергается домашнему насилию, знали многие: родственники, знакомые и... полиция. Однако никто не мог гарантировать ей безопасность.

— Очень часто вызывался участковый. Но, так как не было действующего закона о домашнем насилии, ей не предлагали никакую защиту, — продолжает Стефания.

В 2014 году Екатерина все же решилась уйти от домашнего тирана. Тогда глава семейства работал в соседнем районе и приезжал домой только на выходные. Она забрала детей и уехала к родителям. Берсанов был вне себя от злости.

— Он приехал уже пьяный, сорвал с мамы все подаренные украшения, сильно кричал и много угрожал. Там такие слова звучали... Это было ужасно. Он говорил, что она не доживет до следующего дня рождения, что кинет в нее лимонку (гранату. — Прим. ред.). Я даже не знала сначала, что это такое, — рассказывает Стефания.

После разрыва с Екатериной, Берсанов продал квартиру, где они жили, не оставив семье ни копейки:

— Квартира была на него оформлена, никаких денег нам с ее продажи не досталось. У мамы не получилось доказать то, что она тоже материально вложилась. И не знаю, почему ЖКХ выписали нас с братом без каких-либо вопросов, хотя мы были несовершеннолетние, а без предоставления другого места прописки детей, по идее, не имеют права выписывать, — рассказывает дочь.

Стефания вспоминает, что матери пришлось устроиться на вторую работу, чтобы им было где жить. Бабушка с дедушкой помогли взять ипотеку. И, кажется, жизнь начала налаживаться. Но отец снова появился на горизонте:

— Он часто выслеживал маму и в очередной раз ее избил. Она написала заявление в полицию.

Оно стало последним в ее жизни и оказалось в распоряжении редакции. Вот что писала Екатерина в августе 2014-го:

— Берсанов А. Ж. неожиданно перегородил мне дорогу на своем автомобиле, мне пришлось резко остановиться. Он вышел из машины, подошел и начал мне угрожать, требовал с ним поговорить, а иначе он увезет меня в лес. Мне пришлось согласиться с его требованиями, потому что я была сильно напугана. Прошу привлечь Берсанова А. Ж. к уголовной ответственности, так как угрозы воспринимаю реально и опасаюсь за свою жизнь.

Полицейские вскоре сами наведались к Екатерине Харловой после анонимного сообщения о том, что она якобы распространяет наркотики. В ее сумке обнаружили пакетик с запрещенным веществом. Екатерину увезли в отделение, но до уголовного дела не дошло — отпечатков не нашли.

— Она понимала, откуда это. Но доказательств не было никаких. И это дело замяли, — пожимает плечами наша собеседница.

Через какое-то время бывшие сожители, как ни странно, помирились. Екатерина начала снова позволять отцу видеться с детьми.

— Берсанов начал внедряться в доверие: «Вот, я хочу проводить время с детьми», — вспоминает Стефания. — Он давил на жалость, что уже и старый, и семью ему не построить, что он нас сильно любит, старается. Мама пыталась всячески сделать так, чтобы у нас был отец, и он нам помогал. Пока она была на работе, он делал уроки с младшим братом, начал нас водить в кафе, хотя такого раньше никогда не было. Он никогда не проявлял инициативу в воспитании, времяпрепровождении. И меня это бесило.

Стефания говорит, что незадолго до страшных событий Берсанов рассказывал ей о планах уехать в Архангельск, а потом в Чечню, мол, чтобы навестить родственников. Девушка считает, что отец заранее продумал, как можно скрыться от следствия.

22 апреля 2015 года Асламбек Берсанов попросил Екатерину Харлову отвезти его на ж/д станцию Костылево. Он оставил машину ей, а сам сел на поезд до Архангельска. Вечером того же дня Екатерина выехала из дома и не вернулась.

— Мама спросила, не против ли я, чтобы она съездила с подружками в кафе. Я всегда была только за. Моя мама — молодая, красивая, и я была безумно счастлива видеть, что ее жизнь — это не только забота о детях и две работы. Наутро, проснувшись в школу, я обнаружила, что мамы нет дома. Такого не случалось никогда, поэтому я очень испугалась и начала трезвонить всем ее подругам и родственникам, — рассказывает Стефания Харлова.

Асламбек Берсанов тем временем был уже в Архангельске. Он прибыл на ж/д вокзал и сразу же попытался снять с себя подозрения.

— Когда он приехал в Архангельск после всего содеянного, позвонил мне и спросил, где мама и почему он не может до нее дозвониться, — вспоминает дочь.

Для обеспечения алиби Берсанов заранее купил себе билеты на поезд и предложил поехать с ним женщине, с которой у него «были дружеские отношения». Когда она заснула, Берсанов якобы пошел к знакомым в другой вагон, но на деле через пару часов сошел на станции Усть-Шоноша. Сразу после убийства вернулся в Архангельск на такси к только прибывшему поезду на вокзал, дабы подтвердить алиби.

Вот какие показания дала его спутница:

— По прибытии поезда в Архангельск он позвонил ей, предложил встретиться у ларька на вокзале, а свое отсутствие объяснил тем, что ехал в соседнем вагоне. По внешнему виду было видно, что ночью он употреблял спиртное. <...> В тот же день, 23 апреля, они выехали обратно. <...> По пути он звонил дочери, с кем-то разговаривал наедине. Потом обратился к ней с просьбой подтвердить, что в ночь на 23 апреля он действительно вместе с ней ехал в поезде до Архангельска.

Тем временем Екатерину искали всем районом. В соцсетях люди рассылали ориентировки. Стефания вместе с двоюродной сестрой также отправились на поиски матери. Девушкам через семейного знакомого удалось проникнуть в квартиру, где жил Берсанов:

— Мы с ним связались, он нам открыл съемную квартиру отца, и мы там перевернули все. В тот момент я еще не знала о пожаре и не думала, что мамы нет в живых. Мы надеялись, что Берсанов просто ее прячет, — вздыхает Стефания.

Когда Асламбек вернулся, его сразу же задержали как главного подозреваемого в пропаже жены. Пока допрашивали, семья ждала результатов экспертизы:

— Пожар был в час ночи 23 апреля. Останков не было никаких, мама сгорела, собирали маленькие косточки, ничего не осталось. И вот по этим косточкам уже проводилась экспертиза ДНК. Я вообще даже подумать не могла, что по таким останкам доскональную информацию могут собрать: как умирал человек, в какое время, от чего, выпивал ли. Такая экспертиза длится два месяца.

О том, что мама сгорела в заброшенном ангаре, Стефания узнала перед выпускным. Девушка оканчивала девятый класс. А ее брат учился в младших классах. Мальчика пытались оградить от случившегося, как могли:

— Мы до последнего не рассказывали ему, но это было такое громкое дело, все это обсуждали. Естественно, мы не могли закрыть ребенка дома, чтобы он никуда не ходил, ни с кем не общался. И другие дети рассказали ему о том, что папа убил маму, он пришел с прогулки и спросил: «Это правда?» Тетя, которая была моим опекуном, консультировалась с психологом, как правильно вообще рассказать о таком и что говорить не нужно. Мы ему сказали, что мама теперь на небесах, что она за ним смотрит, и никак не обсуждали, что отец причастен к этому, не настраивали против и хотели максимально его психику обезопасить от такой информации.

Шло следствие. В этот период было непросто всей семье. Взрослых часто вызывали в Следственный комитет, а с детьми работали психологи:

— Меня с братом не так часто дергали [следователи]. Тут по большей части потерпевшими являлись совершеннолетние: бабушка с дедушкой, ближайшие родственники, сестры. Меня приглашали на допрос раза два, наверное. За нами следили психологи в школе. Потом водили к частному психологу, потому что переживали за наше состояние.

Асламбек Берсанов постоянно путался в показаниях и настаивал на своей невиновности в умышленном убийстве, заявив о причинении Екатерине Харловой смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ). Максимальное наказание по этой статье — лишение свободы на срок до двух лет.

В суде Берсанов сказал, что причиной разрыва с Екатериной стали ее многочисленные измены, но он продолжал встречаться с ней втайне от всех, в том числе на своей квартире.

Он уточнил, что поехал в Архангельск, чтобы погасить кредит в банке. Уже в поезде, со слов Берсанова, незнакомый парень рассказал ему об изменах Екатерины в то время, когда они еще жили вместе. Он расстроился и сошел с поезда, чтобы собрать вещи и уехать. Вернулся в поселок на такси. Тогда же ему якобы позвонила Екатерина и настояла на встрече.

Затем, исходя из этой версии, она приехала к Берсанову, выпила и предложила покататься на машине. В поездке она якобы призналась, что изменяла ему и не знает, кто является отцом ее сына.

— Когда бывшая сожительница попыталась его обнять, он, разозлившись, оттолкнул ее от себя руками в грудь, отчего та упала спиной назад и долго не поднималась. Тогда он сам отнес ее в машину, усадил на переднее сиденье. По приезде обнаружил, что она умерла. При этом пытался привести ее в чувство, проверял пульс и дыхание. Испугавшись ответственности, решил скрыть тело на кладбище или в лесополосе, но не нашел подходящего места. Тогда проследовал к заброшенному ангару пилорамы. <...> Утверждает, что убивать женщину он не хотел, когда заносил ее в ангар и поджигал стену, был уверен в том, что она мертва. Автомобильными покрышками тело не обкладывал, с собой их не привозил и в помещении ангара их не видел. О происхождении оплавленного фрагмента скотча, найденного в месте нахождения трупа, ему ничего не известно, — сказано в материалах дела.

Показания Берсанова в суде противоречили и показаниям на стадии предварительного следствия, когда он еще был в статусе подозреваемого. К примеру, тогда он говорил, что сам просил Екатерину срочно приехать к нему, в то время как та торопилась на встречу с подругами в кафе.

В итоге суд установил, что Берсанов после возвращения в поселок убедил Екатерину приехать к нему, чтобы та снова отвезла его на ж/д станцию. Затем он заманил ее в ангар, где привел в бессознательное состояние, обложил автомобильными покрышками и устроил поджог. После чего оставил машину у дома мужчины, с которым, по его словам, встречалась убитая, чтобы подозрения пали на него.

— Он был один, без свидетелей, и то, как он скажет, так вообще выстраивалось всё следствие, — считает Стефания Харлова. — То есть он сказал: «Я ее толкнул, она умерла». И они пытались либо доказать это, либо опровергнуть. И тогда он уже менял свои показания. То есть это очень сложно на самом деле. Я понимаю Следственный комитет.

Дочь убитой также считает, что ее отцу всё же кто-то помогал:

— Возникает чисто математический вопрос, как за период в 14 часов можно успеть всё сделать одному?

Берсанова обвинили в совершении убийства с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Максимальное наказание по этой статье — до 20 лет лишения свободы, либо пожизненный срок.

— Особая сложность в поддержании государственного обвинения по делу заключалась в предоставлении суду убедительных доказательств преступления, совершенного в условиях неочевидности, в безлюдном месте, а также непризнание подсудимым своей причастности к преступлению, — говорят в областной прокуратуре.

Однако в суде статью переквалифицировали, и Берсанова признали виновным по ч. 1 ст. 105 УК РФ «Убийство» (максимальное наказание — 15 лет). В итоге его осудили на 9 лет 10 месяцев лишения свободы в колонии строгого режима. Приговор вынес Архангельский областной суд в апреле 2016 года.

Экспертиза установила, что Екатерина Харлова умерла от отравления угарным газом. Стороне обвинения не удалось доказать, что она сильно мучилась перед смертью и что убийца действовал с особой жестокостью:

— По итогам судебного разбирательства суд был вынужден исключить из объема предъявленного фигуранту обвинения квалифицирующий признак убийства «совершенное с особой жестокостью», поскольку следствие и государственное обвинение не представили убедительных и достоверных доказательств того, что осужденный не только сжег тело погибшей, а, уничтожая следы совершенного преступления, умышленно проявил особую жестокость, подвергнув воздействию огня еще живую потерпевшую. Так, разъясняя выводы экспертной комиссии, судебно-медицинский эксперт в судебном заседании не смог исключить, что потерпевшая находилась без сознания до наступления летального исхода, — дали комментарий редакции в пресс-службе областного суда.

К смягчающим обстоятельствам суд отнес добровольное частичное возмещение Берсановым компенсации морального вреда родителям Екатерины Харловой, а также частичное признание вины и наличие у него двух несовершеннолетних детей (чью мать он убил. — Прим. ред.).

— Суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, данные о личности виновного, обстоятельства, смягчающие наказание, а также влияние назначаемого наказания на исправление виновного и на условия жизни его семьи, — сообщается в тексте приговора.

Суд также учел, что у Берсанова не было других судимостей. Однако его дочь говорит, что помнит и другие жуткие ситуации:

— Когда я была маленькая, он избил своего сотрудника и держал на цепи. Такое, правда, было. И, насколько я знаю, его посадили... Я не знаю в точности, сколько он сидел. Но на тот момент, когда его судили (за убийство Харловой. — Прим. ред), это не было признано отягчающим обстоятельством, что он рецидивист.

Как нам удалось выяснить, у Берсанова действительно была судимость по ч. 2 ст. 112 (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, из хулиганских побуждений, с применением предметов, используемых в качестве оружия), но она была уже погашена. Решения суда не найти, так как это было давно, когда сайтов судов еще не было.

Семья убитой была в шоке от такого наказания. Родные пытались обжаловать его в Верховном суде, но приговор был оставлен без изменений и вступил в законную силу.

— За такое убийство и такую расправу 9 лет и 10 месяцев — я считаю, что это ничто. Неужели судья не человек и не пытался представить себя или своих близких на ее месте? — не сдерживает слез наша собеседница. — Ее связали, завалили покрышками, и она, бедная, просто не представляла, что с ней будут делать. И подожгли ангар.

В пресс-службе областного суда 29.RU пояснили, почему приговор был законным и обоснованным:

— Законность и обоснованность приговора Архангельского областного суда по доводам апелляционного представления государственного обвинения, апелляционных жалоб потерпевших, осужденного и его адвоката были предметом проверки Верховного суда Российской Федерации. Суд обязан руководствоваться только требованиями закона, какие бы чувства не испытывал конкретный судья, который, бесспорно, всегда остается прежде всего человеком — нетерпимым к преступникам, исполненным сочувствия и сопереживания по отношению к потерпевшим.

Стефания также вспоминает, что отец пытался выйти с ней на связь, когда еще был в СИЗО:

— Письма поступали первый год. Они разный характер имели: и извинения были, и непонятные обещания, что скоро встретимся — тогда он, видимо, был уверен, что отсидит за убийство по неосторожности года два, а то еще и по УДО выйдет. Мне очень часто звонили адвокаты Берсанова. Вообще не понимаю, насколько, может быть, в таких людях нет человечности, потому что они просили меня о встрече с ним, настаивали на том, что это же мой отец. И я им сказала, что у меня нет отца.

Через несколько лет ей написали с фейковой странички и начали расспрашивать о личной жизни. В сохраненных фотографиях девушка увидела себя и маму.

— Он представился каким-то давним знакомым, который помнит меня еще маленькой. Спрашивал, куда я собираюсь поступать, сама ли я пишу стихи (в свое время я много выкладывала постов про маму, как скучаю). Потом до меня дошло, что этот человек вообще не тот, за кого себя выставляет. И я ему написала, что если это человек, который сидит в тюрьме, то прошу не писать мне и моему брату, мы пытаемся всё забыть, как страшный сон, и так далее. На что мне было отвечено: «Да знаем мы, кто ты и твоя семья. Мы и раньше всегда говорили твоему отцу, кем ты вырастешь. Отца посадила и довольна». В таком плане.

С августа 2017 года Асламбек Берсанов «был переведен на облегченные условия содержания», а в июне 2022-го его перевели в колонию-поселение.

— За все эти девять лет не было ни разу спокойного периода, суды не прекращались никогда, — говорит его дочь. — Мы судились каждые полгода, каждые три месяца на всё что угодно. На какие-либо послабления, на выход по УДО, на то, чтобы его перевели в колонию-поселение, на то, что он хочет восстановиться в родительских правах у моего брата. Он постоянно просит о чём-то — нам нужно оборонительную сторону держать. Какие-то ходатайства постоянно пишем, собираем сведения, подтверждения от органов опеки, от приставов, что он где-то что-то не выплачивает. То есть эта борьба шла всегда. И мы настолько закрутились в этой воронке судов...

Берсанов должен был выйти на свободу в феврале 2025 года. Однако в конце мая появилось постановление Пинежского районного суда о замене неотбытой части срока на полтора года ограничения свободы.

Суд учел возраст Берсанова — ему 61 год, состояние здоровья (у него сахарный диабет, гипертония и катаракта), а также его поведение в колонии на протяжении всего срока — «осужденный характеризовался стабильно положительно».

Семья убитой хочет этому помешать:

— Каждый из нас направил апелляционную жалобу. Но, по статистике, чаще всего областной суд не отменяет постановление районного суда. То есть то, что он выйдет, это факт.

Для Стефании Харловой вероятность освобождения убийцы ее мамы из колонии раньше срока стала последней каплей. Девушка хочет, чтобы это дело получило резонанс — она записала видеообращение в соцсетях.

— Я, честно, сильно боюсь его выхода и надеюсь, что добьюсь положительного результата в плане обеспечения безопасности для себя и своих близких, — делится Стефания. — Может быть, найдут еще одного виновного, кто занимался покровительством, может быть, вообще пересмотрят полностью дело и ему увеличат срок. Я не знаю, насколько это возможно в законодательном плане. Почему он смог лишить жизни мою маму? Почему ему хотя бы свободу не ограничить? Он опасен для меня, моего брата, моей семьи, может быть, для кого-то еще.

В 18 лет Стефания переехала в Ярославль и поступила на педагога. Она взяла мамины фамилию и отчество, а также выбрала себе новое имя и сменила номер:

— Я решила полностью перечеркнуть ту жизнь и начать новую, насколько это возможно. Появился новый круг общения, люди, которые не знали, что у меня за спиной. Сейчас близкие подруги, естественно, знают мою семейную ситуацию.

В Ярославле Стефания какое-то время работала няней. Сейчас она мастер по реконструкции волос.

Поддержка близких помогает Стефании находить силы, чтобы радоваться жизни и быть счастливой, несмотря на то, что ее мамы нет рядом:

— Через какой-то период после ее смерти я поняла, что люди приходят и уходят и нужно относиться к этому с благодарностью. Кто-то вообще рос без мамы. У меня мама была, она меня воспитала, заложила во мне любовь к жизни. И я безумно благодарна жизни за то, что у меня была возможность почувствовать материнскую любовь.

Мы также обратились за комментарием к незаинтересованному адвокату Дмитрию Дерену. По его словам, вероятность того, что уголовное дело об убийстве Екатерины Харловой может быть пересмотрено, практически нулевая.

— Во-первых, здесь все сроки вышли обжалования. Второе, для того, чтобы его рассмотрели заново, должны быть выявлены какие-либо новые существенные обстоятельства, которые были не учтены на предыдущем рассмотрении, не были известны на тот момент ни прокуратуре, ни суду и могли бы в корне изменить ситуацию. Но в данном случае, я думаю, этого не будет, — считает юрист.

Дмитрий Дерен также высказался по поводу наказания, которое назначили осужденному, и переквалификации статьи с особо тяжкого убийства:

— Надо тщательно изучать материалы дела, смотреть, что было положено в основу приговора судом в качестве доказательств стороны обвинения, что было отвергнуто. Если было что-то отвергнуто, то не были доказаны какие-то факторы, которые утяжелили бы наказание. То есть особая жестокость в суде была не доказана. И, соответственно, наказание было переквалифицировано. Ну и, конечно же, в сегодняшних условиях и обстановке в стране, я думаю, наказание было бы суровее. По большей части потому, что домашнее насилие сегодня активно обсуждается в обществе.