«Ум с сердцем не в ладу». Про театральные премьеры поздней осени в Краснодаре

Краевой драматический поставил «Варшавскую мелодию», а муниципальный Молодежный — «Горе от ума». Впечатлениями делится журналист Нина Шилоносова.

Обе пьесы справедливо относятся к классическому репертуару российской сцены. Обе написаны молодыми людьми, но с разницей в почти полтора века. Обе о любви. Обе с политическим подтекстом, за давностью лет плохо считывающимся.

Драма Леонида Зорина, выдающегося драматурга, поэта и прозаика, 100-летие которого сейчас отмечается, идет на сценах разных стран с 1967 года.

То, что «…мелодия» не была в репертуаре у Драме, даже странно — ведь герой учится виноделию, рассказывает о практике в Абрау-Дюрсо и по распределению едет в Краснодар (теперь на экскурсиях можно показывать на дом 15 на улице Красной — управление виноградарства и виноделия в далеком прошлом — и упоминать место работы Виктора).

Уверена, что если бы эту пьесу просто читали вслух — не актеры, а, скажем, студенты-филологи, — то и тогда бы нашлись зрители с мокрыми глазами. Такого качества этот текст.

Но постановку заслуженного артиста РСФСР Александра Каткова на малой сцене есть смысл посмотреть еще раз попозже, потому что генеральный прогон, на мой взгляд, был довольно сырым. И не только потому, что на роль Виктора актер Иван Бессмолый был утвержден незадолго до премьеры (об этом можно судить даже по изменениям в афише на сайте театра). «Польская певица Гелена» в исполнении изящной Златы Соколовой и не пела (потом — да), и не мувила по-польску. Акцент какой-то был, но чей? Wszystko edno — всё едино? То, что «не наша», точно.

Особенность этой психологической пьесы в ее кажущейся простоте – два героя, минимум реквизита. Но на сцене чистый дуэт, тем более любовный, сыграть сложнее всего. Особенно когда сначала вмешиваются жестокие государственные обстоятельства, а потом годы и расстояния. Если нет тонкого партнерства, деликатного дружества выйдет «картонка»…

Типажно пара подходит друг другу, возможно, что со временем и «химия» произойдет, и получится настоящая драма. Как говорил герой, хорошему вино (букет) создается выдержкой…

Музыку для «Горя от ума» в Молодежном театре специально написал композитор Александр Жемчужников. Его тонко стилизованные мелодии, в которых, может быть, услышится и сам Грибоедов (помните, он еще вальсы писал?), звучат не только в спектакле, но и в антракте — в холле ее исполняют профессиональные музыканты.

Но главное, что в самой постановке режиссера Павла Пронина (приглашенного сюда во второй раз) ансамбль складывается отлично. Актеры не отходят от текста 19-го века ни йоту (кстати, вышеупомянутый Леонид Зорин поэтому стал писать пьесы в стихах — чтобы актеры «не коверкали текст отсебятиной»). И не только правильно произносят слова в рифму, они понимают стародавние выражения и ударения. Сценическое воплощение текста — как у слаженного оркестра. Без этого невозможен настоящий Грибоедов.

И при этом спектакль современен.

Театр начался с дорожек — на входе в зал (дом Фамусова) зрителям нужно было ступать по напольным покрытиям. Вездесущие и заметные (!) слуги свернули их и неожиданно пошел …трейлер сюжета, как сказали бы в кино. Интродукция с помощью миманса главных героев, музыки, света и цвета. Забегая вперед, отмечу, что и финал был закольцован похожим образом.

В сложном для постановщиков помещении Молодежки режиссер и художник (Ирина Сид) «вытянули» сценплощадку в горизонталь (что затруднило восприятие мизансцен в крайних точках). Но это позволило «расселить» персонажей и эффектно преподнести танцевальные номера на балу (Анжела Гаврилова-Сердюкова).

Всё начинается, конечно, с живой и умной горничной Лизаньки, на ней же во многом и держится действие — отличная работа Анастасии Ковьяровой, новой актрисы Молодежного, выпускницы КГИКа этого года (ее дебют состоялся в летней премьере «Любовь и голуби»).

Софья Фамусова (Виктория Кузнецова) кажется слегка замерзшей, такая строгая Снегурочка в светлых платьях, увлеченная романами предтеча Тани Лариной. Но в этом образе нет столько страсти и желчи, чтобы так жестко наказать бывшего милого дружка Чацкого.

Александр Андреевич, меж тем, в контрасте — энергичен, подвижен и у него горят глаза! Самая большая странность в этом герое — мы очень мало знаем о нем. Ни где он был три года, почему не писал никому, ни даже сколько ему лет. В Чацком в исполнении Владислава Гоголева (тоже выпускника института культуры этого года и тоже вошедшего в состав труппы в «Любовь и голуби») не выпирают усталость и высокомерие, нет и байронической мировой скорби. Он — в полном недоумении! От того, что к нему холодна Софья, что в Москве всё по-прежнему, что ценится не дело, а льстивые слова. При этом он извергает фонтаны речей, особо не заботясь о том, слышат ли его.

У Гоголева получилось сделать персонаж не плакатным выражением борьбы с косностью. Он не плоский — чего стоят его двусмысленные улыбочки витальной Наталье Дмитриевне Горич (Олеся Никифорова). Однако симпатичный молодой человек странно одет: блестящие сюртуки и короткие брюки (еще не вырос из штанишек?). Хорошо, нет белого пальто. Соответственно, доверие к нему определенно снижено.

Про костюмы можно говорить отдельно. Они вроде бы и стилизованы под исторические, но гротеск почти у всех превалирует и добавляет характеристик персонажам.

Домашний халат Фамусова напоминает тренч, а брюки светского костюма кажутся безразмерными. Черный атлас с отливом очень идет з. а. Краснодарского края Анатолию Дробязко и делает его не просто строгим отцом и чиновником, а таки окрашивает в демонические тона. Старуха Хлёстова — самая значительная дама в этом обществе, и потому самая яркая и вовсе не немощная (з.а. Краснодарского края Светлана Кухарь).

Повторюсь, все одежды неслучайны, как нет тут проходных образов и исполнителей. Но остановимся на двух, уж слишком они «кричат».

У Чацкого в этой постановке, получается, не один антагонист. Молчалин — классический приспособленец с говорящей фамилией. Услужливый секретарь Фамусова и притворный возлюбленный Софьи одет совершенно элегантно. Алексей Степанович в исполнении Евгения Парафилова умен, сдержан, тактичен, немногословен.

И при этом …очень похож внешне на Чацкого, косплеит Александра Андреича, не иначе.

А вот «член тайного общества» Репетилов выглядит крайне нелепо, непотребно для дворянина. Порванный в клочья костюм, взъерошенные волосы, взгляд точно, как у безумного, но для всех «всё норм», как говорится. Алексей Суханов играет блестящий спектакль в спектакле, и этот большой перфоманс с достоевщинкой уж очень явно указывает, где здесь у режиссера антитеза.

Противоположности диалектически сходятся, отражаются в друг друге. Один персонаж недотягивает, другой перебарщивает. Вспомним, что это комедия нравов.

И посмотрим в огромные зеркала, которыми украшен дом Фамусова. Зрители в начале и в конце спектакля в них видят себя.

«А судьи кто?..»