Белые обои, черный квадрат, желтое пальто. Страшно красивую «Вассу Железнову» поставили в Краснодаре

В краевом академическом театре драмы состоялась премьера спектакля по трагедии Максима Горького. Эта — первая и менее известная — версия пьесы ставилась здесь около четверти века назад, а исполнительница заглавной роли сейчас тоже тогда выходила на сцену. Режиссер и художник смогли сделать действо и современным, и не отталкивающим ревнителей классики, считает журналист Нина Шилоносова.

Очевидно, что спектакль на камерной сцене ставился на Веру Великанову. Не секрет, что ведущая актриса нашей Драмы, заслуженная артистка России, в этом году отметит юбилей. Даже если бы не это обстоятельство, несомненно, «сменщица» ей и не предполагалась (хотя половина ролей играется двумя составами).

Довольно давно Вера Григорьевна исполняла в «Вассе» Анну, дочь хозяйки дома. И, как говорит прима в интервью в соцсетях театра, тот спектакль был скрупулезно выдержан в духе девятьсот десятого года. А в нынешнем, который, по ее мнению, вне времени и пространства, они «бахнули».

Время действия действительно не столь важно в версии режиссера Арсения Фогелева. Подобная история, в основе которой коллизия из-за раздела наследства, могла бы произойти и сейчас, если брать в общем. И события по-прежнему происходят в два разных дня, из них мы узнаём историю семьи Железновых. Костюмы персонажей тоже особо не атрибутируются, только образ Вассы Петровны — наших дней: деловая дама в удобных брюках-кюлотах.

Но вот с пространством всё иначе! Оно чрезвычайно важно и снова просто и оригинально решено приглашенным сценографом Константином Соловьевым — поделено на три неравные части. Центральная — лаконичная белая «зала» с изящной «умной» люстрой, со множеством то ли окон, то ли зеркал.

На авансцене — груда игрушек, все тоже белого цвета, рядом множество детских стульчиков. И только один большой. Полупрозрачный тюль в окошках. На заднике — коридор с входом в зал. А по бокам — тесные темные каморки.

Подчеркнутая театральность, на мой взгляд, усиливает прекрасный и неискаженный текст драматурга и «добавляет стоимость» каждому персонажу.

И мы наблюдаем, как в этом холодном помещении («домище — огромный, гулкий... шорохи какие-то») буквально: подслушивают и подглядывают; втираются в доверие; любят; предают; дерутся; лезут в чужую жизнь; ломают стену; унижают и унижаются; умирают — по своей воле и без…

Дыру, пробитую Прохором Железновым (Алексей Сухоручко / Виталий Пичик), закрывают практически черным квадратом. В одной из каморок лежит большой белый… нет, не мяч. Шар как макет мира, которым хочет единолично владеть Васса Петровна.

Как известно, Горький дал пьесе «Васса Железнова» подзаголовок — «Мать», при этом написав четырьмя годами ранее, сразу после Кровавого воскресенья, роман о рабочих-революционерах с таким же названием. Литературоведы, зная о христианских воззрениях писателя-марксиста, разложили по полочкам этот парадокс. В первом случае Пелагея Ниловна — святая, чуть ли не Богородица. Во втором — ее полная противоположность.

В третьей редакции пьесы, уже сильно переделанной в большевистские 30-е, Васса Петровна — жесткая капиталистка-угнетательница, величественная, как царица.

Фогелев, по-моему, показывает нам начальницу небольшого предприятия «Семья». При этом чисто деловых моментов (как и в пьесе) здесь мизер. Бизнес, для создания которого супруги много грешили и нарушали закон, рушится — несколько месяцев тяжко и безнадежно болен хозяин. И Васса, на самом деле много решавшая и бывшая «шеей» мужа, понимает, что из ее рук уходят не просто деньги — уходит власть. Законные наследники, сыновья и деверь — «никудышники», не только дело разорят, но, главное, ее оставят ни с чем: «А сама я куда? Куда меня, а?»

Старший сын (Егор Любарец, в другом составе — Иван Бессмолый) объясняет, что «мамаша только в целковый верит». Впрочем, все родственники жаждут денег. И свободы. От нее.

Говорящая правильные «материнские» слова Васса на самом деле эффективный менеджер в худшем изводе — не остановится ни перед чем в достижении цели. Но чужими руками.

Единственные, кто ей близок, — дочь Анна (Татьяна Башкова) и невестка Людмила (Елизавета Вареникова / Анастасия Довбыш). Не потому, что они, как и Васса, знавали «бабское» — настоящую любовь. Скорее, потому, что они не стоят у нее на пути.

Вера Великанова играет Вассу мощно, при этом тонко и негромко. Ее истинное отношение к близким видно по поднятой брови, скошенной губе и по наливающимся темнотой глазам. Или чуть более доверительная интонация разговора с управляющим (Юрий Волков) дает понять, что их отношения выходят за рамки деловых.

Ее характерному амплуа позволено вырваться лишь один раз. «Всё, конец!», — обращается она к залу, почти комикуя. И это единственное разрушение четвертой стены в спектакле — «бахнула!» — мне показалось совсем не органичным.

В итоге Васса думает, что всех победила. И появляется шикарное желтое пальто — как золотая мантия базилевса, монарха.

У Горького в ремарках прописано видимое фарисейство Железновой — ее молельная комната рядом с кабинетом. Глядя на эту яркую, сильную женщину в исполнении Великановой, думаешь о том, что слабостей-то совсем нет. Эта мать подобна римскому богу Сатурну/Хроносу — съедает сыновей, чтобы не свергли, — не особо мучаясь. Ей все должны.

Впрочем, есть одна человеческая малость.

Единственный домочадец, который видит в Вассе по-настоящему живое, — невестка Людмила. Ее теплые слова о работе в саду с «ласковой и доброй» мамашей (свекровью) очень удивляют приехавшую старшую дочь Анну. Людмила Елизаветы Варениковой прекрасна здесь не только молодостью и чувственной красотой. Ее душа, изломанная грехом первой любви, мается, хочет жить. Она хочет сострадать, но, заложница, не может справиться с ненавистью к уродливому мужу. Зеленое деревце, появляющееся ближе к финалу, словно надежда на то, что ей удастся вырваться из черно-белого существования.

Анна в исполнении Татьяны Башковой — «шикарная дама», знающая себе цену, очень непроста и сдержанна. Умная, цепкая офицерская жена отлично справляется с поручением разведать тайны родни. Башковой мгновениями удается показать, что дочь очень похожа на мать не только внешне.

Младший сын Павел (Филипп Душин) телом не удался, но лицом не страшен. Актер очень верно играет злого, но глубоко несчастного и всё понимающего мужчину-мальчика.

Семен как будто для Егора Любарца и написан. Он не только хохотун и приземленный мечтатель. В делах он не разбирается и не хочет, но вовсе неглуп, вопреки мнению дяди. С женой у них неплохой тандем с общим смешным секретиком «Ю».

Не так проста роль его супруги Натальи. Я видела Викторию Лукину, у нее получилась истинная «голубица со змеиным умом». Так ее прозвал Прохор Железнов, острый на язык брат умирающего хозяина дома. Роль конкурента в борьбе за наследство в первые показы играл Алексей Сухоручко. Живо, ярко, зло — как он умеет. «Приласкает, а потом — отдавай назад... с процентами». Но лично мне не хватило второго пласта — вдруг проснувшегося в нем отца с планами на будущее.

Не может не трогать трагедия жизни и смерти горничной Липы в глубоком исполнении Татьяны Голоперовой. Почти без слов, но очень к месту сдержанная Дунечка — Анна Романникова. Управляющий Михайло Васильев Юрия Волкова — и готовый на всё слуга, и любящий отец, но и не только…

Написала обо всех, потому что постановщику удалось создать в спектакле очень цельный ансамбль, тут нет плоских персонажей. На камерной сцене получилось большое произведение.

В финале звучит необарокко Арво Пярта My heart’s in the Highlands. И здесь это про горние выси, про высший суд.

«Всё прощено. Ничего не прощается. Музыка. Тьма».