«Дрались за возможность пасти коров»: как модель-андрогин из российской деревни попал в итальянский Vogue

Сайт крупнейшего мирового модного издания Vogue Italia взорвали обнаженные кадры парня из самарской глубинки. Несложные акробатические элементы на старом матрасе с рассадой покорили сердца редакторов издания и получили заветную ватермарку журнала. Журналисты 63.RU встретились с героем нашумевших кадров, моделью-андрогином Ником Франком, который рассказал, как творит фешен в домашних условиях и почему женская одежда — не повод говорить о смене ориентации.

«В деревне развлечения по хардкору: либо жизнь, либо смерть»

— Расскажи о себе, откуда ты?

— Я родился и большую часть своей жизни прожил в селе Максимовка Самарской области. Здесь живет пара сотен человек, и у них как будто своя цивилизация. Их даже карантин по коронавирусу не коснулся, если честно. В деревне развлечения по хардкору. Большой компанией играли на улице в казаки-разбойники и прятки. У нас выращивали скот. А мы дрались за возможность пасти коров.

«Да, ты классно работаешь, но у него красивое тело»

— В какой момент в твою спокойную сельскую жизнь пришла мода?

— Я был немного актером, участвовал в разных постановках, играл женщин сложной судьбы: Бабу-ягу и кикимору. Родителей это не смущало, ведь это такой же элемент комедии. Моду полюбил в осознанном возрасте. Лет в 12 посмотрел шоу «Топ-модель по-американски» с Тайрой Бэнкс, 8-й сезон. Тогда меня зацепила девушка из России — Наташа. Я смотрел больше из интереса и восхищения. Мне казалось, что такого просто не может быть, что девушка из России живет в Америке и делает такие красивые кадры. Я вообще не понимал, как судьи могут кого-то там ругать за недостаточно эффектные кадры. Мне казалось, что они все безумно красивые, и я сам мечтал о такой жизни — яркой и красочной, в большом городе. Это уже сейчас я могу посмотреть на кадр модели и понять, где не хватает энергии, огня и как это исправить.

— А какой из сезонов шоу стал для тебя самым большим толчком к занятию моделингом?

— Удивительно, но больше всего мне нравились именно женские сезоны. Мужские серии превратили в аналог нашего «Дома-2». Всех переженили негласно. Мне показалось, что парни там не особо хотели работать, а те, которые пытались это делать, были среди отстающих. Им говорили: «Да, ты классно работаешь, но у него красивое тело». Вот это меня немножечко расстраивало, ведь, как мне кажется, работоспособность гораздо важнее мускулов.

«Это был выбор без выбора»

— Ты ведь учился на медика. Почему выбрал именно эту специальность?

— Когда пришло время поступать, я колебался между танцевальным направлением — хотел быть хореографом — и медицинским. Это был выбор без выбора, ведь родители хотели, чтобы я занимался чем-то серьезным. Поэтому я собрал вещи и переехал к сестре в Самару, чтобы поступить на медбрата. То, что это не мое, я понял на третьем курсе, но уходить было уже глупо, поэтому я закончил и подарил свой диплом родителям.

— А кем тебя видели родители?

— Да кем угодно, главное, не тем, кто я есть сейчас. Они хотели, чтобы я был юристом, медиком и даже официантом в ресторане, но всё это мне не нравится.

— Что больше всего удивило тебя в городской жизни?

— Сходить в «Макдоналдс» было моей детской мечтой. Первый раз, как настоящий студент, заказал одну из самых дешевых позиций — эспрессо. Думал, что сэкономил, а мне принесли малюсенький стаканчик безумно горького напитка.

«Мне предложили съемку и обманули»

— В какой момент ты начал фотографироваться?

— Мне было 17 лет. Мои друзья посоветовали создать мне аккаунт на сайте знакомств. Там мне написала девушка, что хочет меня пофотографировать. Я долго отказывался, говорил, что врач и эти глупые съемки не для меня, хотя сам давно хотел попробовать. В итоге она меня уговорила, но оказалось, что снимать эта девушка не умеет. Я прямо разочаровался, ведь столкнулся с обманом. Оказалось, что девушка просто хотела привлечь мое внимание. Мы продолжили общение, и она помогла мне найти первого фотографа на TFP.

— Как прошла твоя первая фотосессия?

— Мы начали думать, что именно хотим снять, и в какой-то момент фотограф сказал: «К черту студии, давай на крыше». К слову, это было 3 марта 2015 года, холодно, а мне предложили надеть пиджак и рубашку. Вы бы видели, как у меня белели пальцы. Сейчас думаю, что надо было летом начинать, когда можно и на улице хорошо сниматься. Я висел на лестнице и очень активно двигался. Результат меня удивил, и я понял, что хочу продолжать.

«Голый я, старый матрас и рассада»

— Когда ты решил принести в свой образ андрогинность?

— Первые съемки шли хорошо, но потом я начал сдавать позиции и понял, что меня начали забывать. Я пытался сделать тесты и попасть в агентство, но услышал «нет» практически от 30 фотографов. Тогда я решил действовать сам и удивлять публику. Привнес в свои кадры позинг (движение и позировки. — Прим. ред.), вдохновившись моделью Коко Роша. Сначала упора на андрогинность делать не пытался, но всё очень удачно сложилось.

— Как быстро тебе удалось влиться в модельную индустрию?

— В агентства Самары меня не брали, приглашали только в школы, а это всегда выкачивание денег. Я искренне пытался влиться и со всеми дружить, говорил, что хочу быть как Коко Роша, но меня всегда опускали и говорили, что это невозможно, так как я мужчина. Было обидно, но я продолжал стоять на своем. Мне уверенно доказывали, что в модельной сфере кругом конкуренты, но я пришел к выводу, что это не так. Здесь все коллеги, так как сфера моды сейчас очень разнообразная: бренды, маленькие шоурумы. Найти клиента возможно, главное, не останавливаться и работать.

— Какие требования касательно твоей внешности выдвигали агентства и фотографы?

— Первоначально в агентстве мне сказали, что рост должен быть от 182 см, а если нет — то лучше и не стоит начинать. Фотографы в свое время искали парня-модель с мужественными чертами лица, а писал такой как я, мне даже потом сказали впечатление обо мне: «Пишет какой-то недопарень, недодевушка, и что с тобой делать?» Кто-то не понимал, а кто-то презирал меня за внешность.

— Когда состоялась твоя первая фотосессия в женском образе?

— Я был в гостях у знакомого фотографа. У нее была коллекция париков и одежды для съемок. И вот она предложила мне что-то примерить. Я примерил, и она сказала, что хочет меня отснять в этом образе. Мы просто взяли камеру и начали фотографировать, и для первого раза вышло очень неплохо.

— Ты называешь свою женскую часть образа Николь. Какая она?

— В Николь я собрал все черты характера, которых мне не хватало в обычной жизни. Она дерзкая, сексуальная, немного агрессивная и умеет постоять за себя. Я как Коля был очень скромным мальчиком и никого не трогал. А Николь стала суперстервой, и иногда это играет со мной злую шутку. Когда я приезжал на большие проекты в Москву и мои фото отправляли фотографам, они не хотели работать, думая, что я буду устраивать скандалы на съемке.

— Расскажи о своей съемке для Vogue Italia.

— Всему виной коронавирус. В хорошем смысле. Он в буквальном смысле вывел моду на новый уровень. Люди узнали, что для создания красоты не обязательно снимать огромные студии и иметь дорогое оборудование. Этот кадр родился у меня в голове спонтанно, как и многие другие. Я просто видел, что это должен быть голый я, старый видавший виды матрас и рассада. Всё делал сам и снимал очень быстро. Телефон, штатив, кнопка, чтобы снимать без таймера. Это всё, что понадобилось мне из техники. Я отправил свои фотографии через сайт в Vogue, действовал очень самовлюбленно, чувствовал, что вышло неплохо. На второй день мне пришел ответ о том, что мои фотографии берут. Помню, как радовался и не верил своим глазам. Потом, кстати, когда собирали урожай этих самых помидоров, с которыми я фотографировался, сказал маме, что эти томаты даже побывали в Италии.

«Все модели делают что-то еще»

— Ты часто ездишь в Москву. У тебя там основная работа?

— Можно сказать и так. Там находятся три моих творческих команды. Москва — это безумный ритм. Когда я приезжаю, мы всегда завалены работой. Я четко уверен в своих людях и могу предоставить им работу, зная, что они выполнят ее качественно.

— С какими брендами и журналами ты работаешь?

— Из самого журнала заказ на съемку приходит не так часто — в основном мы ориентируемся на издание, на его контент и снимаем то, что можно отправить в редколлегию. Мы просто делаем качественный контент, а брать его или нет, решает руководство СМИ. С брендами обычно я выступаю для создания контента в Instagram, иногда даже не сам, а мои части тела. Фотографии, которые мы делаем, публикуются именно там, так как на этой площадке проще продвинуть и продать свой продукт. Из последних проектов с брендами мы снимали для шоурума итальянских сумок Modadianna, магазинчика воротничков ручной работы Jb и украшений Holy fingers jewellery. Из журналов мои фото недавно опубликовали Hunter, Feroce и First.

— Как выстраиваются съемочные отношения на площадке?

— Я не big boss. Обычно у нас есть человек, который придумал основную идею, мы все в процессе или до съемки обсуждаем и вносим коррективы, если это требуется. Это похоже на посиделки с друзьями и игристым, но вот когда идея моя, то я уже немного превращаюсь в арт-директора и контролирую процесс. Я изначально предоставляю мудборд для всех участников съемки: для фотографа по свету, для визажиста по образу, для стилиста по одежде — в ходе подготовки я регулирую и контролирую работу каждого участника, но не жестко. Не ору, но могу сказать, что вижу это иначе. После я отсматриваю материал и говорю предпочтение по цветам на обработке.

— Чем, на твой взгляд, отличаются провинциальные и столичные фотографы?

— Свободой и насмотренностью! Всё-таки в Самаре всё еще на уровне свадеб, да оно и понятно. Никому не нужен фешен в Самаре, у нас пытаются что-то делать, но это действительно выглядит, как попытка. Когда с одним из редакторов мы обсуждали идеи, как в европейских журналах, мне сказали, что к такому Самара не готова. Эта та фраза, которую я слышу тут чаще всего. В Москве всё иначе, там мне говорят: «Мы это сделаем!». Это не есть плохо или хорошо, просто это так. В Самаре хорошие фотографы, но если брать общий срез, то они семейные и свадебные, которые готовы взяться за всё вокруг, лишь бы было больше клиентов. Такие специалисты не сделают что-то необычное, чтобы не потерять заказы.

— Много ли тебе удается зарабатывать в моделинге?

— Это сложный вопрос, поскольку индустрия не самая стабильная, поэтому все модели делают что-то еще. Я преподаю, у кого-то шоурум, кто-то стилизует. Хорошо зарабатывают топ-модели, а в целом основная работа — это каталоги и лукбуки. Во-первых, я не могу сниматься из-за параметров, так как одежда должна сидеть идеально и по стандартам. Поэтому иногда, когда густо, я могу позволить себе частые переезды и небольшие путешествия, а иногда по заработкам не так радужно. В принципе, как и у всех моделей.

«Я женат на своей работе»

— Мы с тобой уже встречались год назад, и тогда ты находился в процессе записи обучающего курса для моделей, что изменилось за это время в твоей жизни?

— Этот год меня как будто ангел хранитель ото всех опасностей оберегал. Я начал записывать новый масштабный курс и решил сделать это в разных городах страны, и каждый раз, когда я покидал город, там начинал твориться какой-то ужас. В личной жизни всё так же глухо. У меня часто случаются свидания, но закрепиться в отношениях с каким-то человеком пока не выходит. Я женат на своей работе. У меня постоянные съемки, разъезды, и вклиниться в мой график очень сложно.

— Какие проекты ты планируешь представить в будущем?

— Сейчас мой самый большой и личный проект связан с переездом. Я планирую остаться жить в Москве или Сочи. Первый город цепляет меня своим ритмом. Там уже есть три моих команды, с которыми мы постоянно работаем. Сочи же близок мне именно из-за климата и красоты природы. Просто я начинаю понимать, что в Самаре моя работа сводится к нулю, и сюда я уже приезжаю, грубо говоря, в отпуск.

— Есть ли уже планы по покорению подиумов?

— Есть, но пока пандемия — неясно, когда это получится. Возможно, будет возможность поучаствовать в онлайн-показах. Сейчас такой вариант фешен-шоу на пике популярности. Тут у создателей буквально полет для творчества. Онлайн-показ можно сделать просто невероятно красивым и даже добавить привычному шоу спецэффектов.

— Какие тенденции, на твой взгляд, сейчас прослеживаются в модельной индустрии?

— Сейчас в моделинге начинает господствовать фриланс. Отточенные параметры давно неактуальны, и подобные стереотипы живы только в России и местных агентствах, задача которых — заработать любыми способами. Сейчас многие крупные бренды выпускают на подиумы нестандартных моделей: низких, полных и так далее. Конечно, есть люкс, который покупают звезды, но ведь они тоже обычные люди. Поэтому бренды стараются повысить лояльность аудитории и доказать, что их одежда будет круто смотреться на всех. Конечно, для съемки каталогов параметры нужны, иначе одежда будет выглядеть нелепо, а вот участвовать в показах и съемках кампейна (съемка рекламной кампании коллекции. — Прим. ред.) может почти любая девушка.