«Могу насильно забрать, у меня есть право». 11-летняя Аня хочет жить с сестрой, а не с биологическим отцом, которого боится

«Пьет Коля каждый день, в пн., вт., ср., чт., пт. вечером 3 рюмки водки, в выходные очень много. Мне страшно было с ним находиться, когда я с ним, мне хочется покончить с жизнью», — писала 11-летняя Аня судье. Девочка просила разрешить ей жить со своей старшей сестрой Полиной, а не с биологическим отцом Николаем. Суд по ограничению отца в родительских правах длится почти 9 месяцев, примерно столько же 11-летняя Аня находится в детском доме, куда она сбежала от отца.

Полине 27 лет, ее младшей сестре Ане — 11, у них разные отцы. Девочки жили в Краснодаре вместе с мамой Ириной и ее гражданским мужем Нугзаром, которого они обе называют папой, хоть он им и неродной. Нугзар был записан у Ани в свидетельстве о рождении, а с ее биологическим отцом Николаем мама разошлась еще до того, как девочка появилась на свет.

Когда мама девочек заболела, об Ане заботилась Полина. В 2013 году, когда Ане не было еще и двух лет, а Полине не исполнилось 18, Ирина умерла. Девочки стали жить с отчимом, но в основном воспитанием Ани занималась старшая сестра. По словам девушки, с Нугзаром они прожили примерно три года, а потом еще два года жили самостоятельно, он помогал материально и виделся с ними на выходных.

Полина водила Аню в детский сад и танцевальную студию, самостоятельно занималась хозяйством. Биологический отец Ани Николай никакого интереса к девочке не проявлял, утверждает Полина. Однако после смерти матери девочек Николай через суд и экспертизу ДНК подтвердил отцовство и оформил пособие по потере кормильца. Полина утверждает, что Николай не давал ей денег на младшую сестру, приезжал к ним постоянно пьяный и тратил пособие.

Когда Ане было семь лет, перед ее поступлением в первый класс Николай, как утверждает Полина, силой забрал девочку у старшей сестры.

Полина окончила колледж, потом КубГТУ по специальности «промышленное и гражданское строительство» и уехала в Санкт-Петербург. Она покупала младшей сестре одежду, школьные принадлежности, завела карточку, которая была привязана к счету Полины, и перечисляла Ане деньги на карманные расходы, брала сестру к себе на летние и зимние каникулы, а также майские праздники. Все поездки Ани в Питер Полина оплачивала сама.

Аня жила с биологическим отцом «плоховато, но терпимо», говорит Полина. По ее словам, мужчина не ухаживал за девочкой, она «росла как сорняк». Всё изменилось и стало хуже летом 2022 года. Тогда, после окончания учебного года, Николай положил Аню в психиатрическую больницу № 7. Там она провела 27 дней.

Полина считает, он хотел поставить девочку на учет, чтобы признать ее недееспособной и получить наследство. Дело в том, что у девочек после смерти матери остались части в двух домах, банковский счет и деньги за продажу машины.

После психбольницы Полина забрала сестру на лето в Питер, а затем повела ее к психологу, потому что беспокоилась за Аню. На приеме у специалиста девочка призналась, что Николай ограничивал ей доступ к еде, обзывал, в том числе при посторонних, выкидывал вещи, купленные Полиной.

— Сестра рассказала мне, что он напивается до беспамятного состояния. Бывало, его заносили домой друзья-собутыльники, он был без сознания от алкоголя. Его посещает «белка», он мог встать ночью и бить кулаками по двери моей сестры, кричать в белой горячке, — рассказывает Полина.

По словам сестры, Аня даже начала задумываться о суициде. Узнав это, Полина решила не возвращать девочку Николаю и подала в суд, чтобы ограничить его в родительских правах.

Однако мужчина приехал в Питер, а затем вместе с сотрудниками полиции и МЧС Полине вскрыли дверь, чтобы забрать Аню. Девочка идти к отцу не хотела. Когда Аню забирали, полицейские силой оттащили Полину от двери. Девушка говорит, что у нее остались синяки, которые они снимала в травмпункте.

При этом Полина не отказывалась пускать в квартиру полицейских, а лишь просила, чтобы туда зашел только один сотрудник. Это подтверждается записями камер видеонаблюдения. Но ее никто не слушал, и Николай увез Аню обратно в Краснодар.

Полина писала письма во все инстанции: уполномоченному по правам ребенка в Санкт-Петербурге, уполномоченному по правам ребенка в Краснодарском крае, в администрацию округа в Санкт-Петербурге, в питерское МЧС, сотрудники которого вскрывали дверь квартиры, в управление по вопросам семьи и детства администрации Краснодара, в прокуратуру Карасунского внутригородского округа Краснодара и в краснодарскую полицию. У нее целая папка с обращениями и ответами на них.

Девушке удалось добиться, чтобы семью, где проживает ее младшая сестра с биологическим отцом Николаем, его сожительницей Натальей и дедушкой, поставили на учет как находящуюся в социально опасном положении. Это было 21 сентября 2022 года. Спустя неделю Аня позвонила Полине и в слезах рассказала, что Наталья толкнула ее (запись телефонного разговора есть в распоряжении редакции. — Прим. ред.). Девочка сказала, что упала на пол и ударилась головой. Полина посоветовала ей позвонить школьному соцработнику, а сама обратилась в комиссию по делам несовершеннолетних.

В итоге в тот вечер в семью приехали семь специалистов, но никто не поговорил с Аней и не осмотрел девочку на предмет травм, утверждает Полина. Однако позже девушка получила ответ от краснодарской опеки, где было сказано, что ребенка осмотрел медработник, а сотрудники опеки опросили Аню.

На следующий день после того случая, 28 сентября, Аня во второй раз сбежала в «Авис» — социально-реабилитационный центр для детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. В первый раз девочка сбежала в «Авис» спустя неделю после возвращения в Краснодар из Питера.

Директор «Ависа» Наталья Кульчицкая отмечала, что за время нахождения Ани в центре отец посещал ее трижды, но девочка отказывалась с ним встречаться и не хотела возвращаться в семью. Жизнью ребенка интересовалась ее сестра Полина, но посещать Аню она не могла — Николай написал заявление, что против этого, пояснив, что Полина настраивает девочку против него.

12 октября из-за отсутствия свободных мест в «Ависе» Аню перевели в Краснодарский комплексный центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей, — в детский дом «Рождественский». Там девочку принуждали соблюдать пост, хотя у нее есть проблемы с ЖКТ, и голодать перед причастием. Девочка стала говорить, что она «грешная», периодически у нее появлялись синяки.

Аня говорила, что сотрудники Рождественского детдома принуждали ее встречаться с отцом, хотя она была против, потому что боится Николая. Полина написала по этому поводу жалобу в краснодарскую опеку, а там переадресовали обращение в краевой Минтруд.

С апреля 2023 года Аня находится в другом детском доме — в Медведовском центре помощи детям. Воспитанникам этого учреждения разрешено иметь телефоны, но Николай написал заявление, что Ане нельзя пользоваться телефоном. Поэтому Аня звонит сестре с номера другой воспитанницы детдома.

Отметим, что Полине еще прошлой осенью удалось добиться приказа от органов опеки о том, что Николай не имеет права ограничивать ее общение с младшей сестрой.

После того как Николай забрал Аню в Краснодар, Полина подала повторный иск по ограничению его в родительских правах. На этот раз в Советский райсуд Краснодара. 19 сентября 2022 года иск был принят к производству.

Девушка пытается доказать, что жизнь с биологическим отцом травмирует ее младшую сестру, это опасно для ее жизни и здоровья, а она может воспитывать Аню самостоятельно: Полина работает помощником главного инженера проектов в ООО «СтройГазКомплект», у нее есть доход, позволяющий растить сестру.

Также девушка хочет взыскать с Николая алименты на содержание Ани до ее совершеннолетия и планирует добиться запрета на получение им соцвыплат и пособий, которые он получает как законный представитель ребенка.

Полина предоставила в суд бытовую характеристику от соседей по дому в Санкт-Петербурге, которые написали, что за время проживания девушка зарекомендовала себя только с положительной стороны. Предоставила справку с работы, где о ней отозвались как об ответственном, целеустремленном и трудолюбивом человеке.

Также девушка предоставила письмо от соседей по дому в Краснодаре. Соседи отметили, что были в курсе ситуации в семье Полины, что она самостоятельно воспитывала Аню, а они помогали девочкам. Также в письме говорится, что Николай посещал ребенка, но все его визиты заканчивались скандалами и слезами девочек. Помимо этого, письмо написала крестная Полины Светлана Лебедева, которая жила в доме напротив и была близкой подругой их матери.

— Полина ее [Аню] вырастила, когда их мама болела, сестра заменила ей маму. В самые сложные годы сестра Полина была рядом, лечила, гуляла, в садик оформляла, шила костюмы на утренник, — написала Светлана.

Когда прошлым летом Аня жила с Полиной в Питере, девушка обратилась в Центр семейного здоровья С. Знаменской. Аню обследовала детский психолог и выдала психологическое заключение. В нем сказано, что, когда девочку попросили нарисовать рисунок «моя семья», Аня изобразила себя и сестру. Папу рисовать она отказалась, объяснив, что не хочет, чтобы он был частью ее семьи, потому что боится его.

Психолог рекомендовала проводить с девочкой занятия, направленные на снижение тревожности, оградить ее от психотравмирующих ситуаций. Заключение эксперта Полина также предоставила в суд.

В апреле 2023 года специалист Центра судебной экспертизы «Аналитика» в Краснодаре провела судебную психологическую экспертизу, назначенную Советским судом. Были исследованы Аня, Полина и 58-летний Николай.

В заключении эксперта сказано, что Николаю свойственны такие индивидуально-психологические особенности, как «подозрительность, эмоциональная незрелость, эгоцентричность, сниженный уровень эмпатии, конфликтность, склонность к обвиняющим реакциям, излишняя самоуверенность». Всё вышеописанное оказало негативное влияние на психическое и психологическое состояние Ани, приходит к выводу эксперт.

Исследование Полины выявило ее «эмоциональную зрелость, тактичность, рассудительность, осторожность, дипломатичность, хорошие аналитические способности, критичность мышления, способность к эмпатии, высокий уровень самоконтроля, хороший уровень интеллектуального развития».

Также эксперт провела психодиагностическое исследование Ани и пришла к выводу, что девочка не испытывает потребности в общении с отцом, а отношение к нему у нее негативное. К сестре у нее есть выраженная привязанность, между ними существует эмоциональный контакт.

— По результатам проведенного исследования можно констатировать, что именно сестра Полина удовлетворяет базовые потребности ребенка в эмоциональном контакте и безопасности, — говорится в заключении эксперта.

Также в документе сказано, что передача Ани Николаю, который не смог выстроить с девочкой близких доверительных отношений и препятствовал ее общению с сестрой и отчимом Нугзаром, привело к отрицательной динамике ее психоэмоционального состояния, а принуждение к проживанию с ним лишь ухудшит это.

Корреспондентка 93.RU связалась с биологическим отцом Ани Николаем, чтобы узнать его мнение по поводу происходящего.

— Процентов 80 [из рассказанного] Полина врет наглым образом, — заявил Николай.

Мужчина говорит, что с Ириной он разошелся, еще когда женщина была беременна Аней. Почему — он толком не может объяснить: «Я пришел, а у меня собраны вещи». Видеться с дочкой Ирина ему запрещала.

После смерти Ирины, рассказывает Николай, он обратился в суд, сделал экспертизу ДНК, доказал отцовство и забрал Аню к себе, когда ей было четыре года. Полина же, по его словам, вовсе не занималась воспитанием сестры, ее воспитывал отчим Нугзар.

Эти слова Николая опровергла Юлия — дочь крестной Полины, которая вместе с матерью и сестрой жила в доме напротив.

— Она жила с Полиной, которая водила ее и в садик, и на всякие развивашки, только с Полиной, больше с ней никого не видела. Только Полина с ней и возилась, каждое утро в садик, [вечером забирала] из садика. Вся улица, все видели, — говорит Юлия. Слова Николая она назвала враньем. — Я не понимаю, как человек так может врать, ведь он вообще не появлялся, его вообще никто не видел и не знал, потому что ее воспитывал больше отчим. Потом они разъехались, и с Анечкой осталась одна Полина, еще сама подростком была, а справлялась с ребенком маленьким. Просто памятник ей нужно поставить.

Отчим Нугзар также не подтвердил слова Николая. Мужчина сказал, что относится к девочкам, как к родным дочкам, что после смерти Ирины они жили с ним, но, когда Николай подал в суд и сделал тест ДНК, Нугзар спорить не стал и заключил мировое соглашение — мужчина понимал, что он не биологический отец Ани. Полина не приняла такую позицию отчима, посчитав, что Нугзар «сдался», и попрекала его этим. В итоге мужчина решил переехать, но они продолжали общаться.

Нугзар подтвердил слова Полины о том, что она воспитывала младшую сестру до семи лет сама, а он им помогал. Николай виделся с Аней, мог забрать ее из садика, приехать в гости, но жила девочка с Полиной, подчеркивает Нугзар. Мужчина добавил, что после того как Николай забрал Аню к себе, он не препятствовал общению девочки с отчимом и даже сам привозил ее к нему. Но это продолжалось недолго — когда Ане было примерно около девяти лет, Николай запретил девочке даже созваниваться с Нугзаром, ей приходилось делать это тайком.

Возвращаясь к словам Николая о том, что Аня жила с ним с четырехлетнего возраста, приведем одно из воспоминаний Полины. Девушка рассказывает, как в июне 2018 года, перед защитой диплома, у нее совсем не было денег (в связи с окончанием университета девушка перестала получать пенсию по потере кормильца. — Прим. ред.), их хватало только на еду, на сестру и собаке на корм. Полина немного задолжала за свет, и НЭСК на три недели отключил им электричество. За обратное подключение просили 15 тысяч рублей, которых у нее не было. Ни Николай, ни Нугзар ей тогда не помогли.

Девушка осталась одна в жару с шестилетним ребенком без электричества, они протянули удлинитель к соседям, чтобы был хоть какой-то свет. Полина каждый день обивала порог НЭСКа, в итоге им подключили электричество обратно бесплатно.

В беседе с корреспонденткой 93.RU Николай объяснил свое решение положить Аню в психбольницу так: потому что девочка «начала творить чудеса», например, портить и выкидывать вещи.

— Пришлось обратиться к врачам. У нее и так там хватает болячек, — вздохнул мужчина и добавил, что у Ани «шесть видов аллергий».

Результаты судебной психологической экспертизы Николай назвал «чушью», заявив, что «там такая грязь написана».

— У этого эксперта даже нет высшего образования! Она вообще не имела права проводить такую экспертизу, — возмутился Николай.

То, что Аня сбегала в «Авис», а теперь находится в детском доме, Николай объясняет плохим влиянием Полины на нее. По его словам, девочка делает то, что ей скажет старшая сестра.

— Я ее уже мог бы забрать [из детдома]. Могу насильно даже забрать, у меня есть право, мне сказали: «Забирайте». Я говорю: «Пошли, Аня». «Нет», и всё. Что Полина ей говорит, то она и делает. Она говорит: «Сиди там», она и сидит, — говорит Николай.

По мнению Николая, Полину интересует наследство Ани, а на самом деле на ребенка ей плевать.

— Ее интересуют деньги. На счету у Ани деньги, плюс половина моей квартиры на Аню записана, земля. Ее только деньги интересуют и больше ничего, ей наплевать на Аню, — объясняет Николай.

Полина опровергла это заявление, сказав, что у нее стабильный доход, у ее мужа, за которого она вышла в марте этого года, — тоже. Кроме того, у него есть квартира в Москве. Девушка говорит, что пытается защитить в суде интересы своей сестры, и отрицает свой материальный интерес. Кроме того, как истец она несет все расходы и тратит «колоссальные деньги» на это дело.

— Мне не нужны деньги ребенка. Я всеми силами пыталась не допустить разбазаривание ее имущества, и соседи тоже, они отгоняют риелторов Николая, — заявляет Полина.

Девушка рассказывает, что один старый дом, части в котором им с сестрой достались по наследству от матери, Николай продал их родному дяде. Полина заявляет, что сделка была незаконной, так как закон запрещает сделки между родственниками и несовершеннолетним.

Николай признал, что продал дом «Юрке с Калининграда». Полина, по словам мужчины, была не против и продала свою долю за 700 тысяч рублей. Николай же вырученные деньги с продажи дома положил на счет Ани, а не потратил. Кроме того, после продажи дома он переписал на Аню часть своей квартиры.

— Он живет на ее [Ани] пенсию, наследство там уже почти не осталось, к сожалению, из-за него, — заявляет Полина.

Николай не согласен с исковым заявлением Полины и считает, что оснований для ограничения его в родительских правах нет. В его возражении к иску говорится, что именно неадекватное поведение Полины создало ситуацию, пагубно повлиявшую на Аню и обострившую ее психическое заболевание. Мужчина указывает, что девочка находится под наблюдением врача-психиатра и имеет диагноз.

Николай предоставил в суд характеристику от школы, где учится Аня. Там сказано, что мужчина поддерживает контакт с учителями, интересуется успехами и проблемами дочери. В характеристике от детского сада говорится, что Аня проявила себя как очень спокойный и покладистый ребенок, всегда ходила в садик с большим удовольствием. В детсаду написали, что девочку водили и Полина, и Николай.

Также Николай представил характеристику с места работы, где сказано, что с 2004 года он по договору найма работает в филиале в ФГУП «Охрана» Росгвардии старшим водителем и зарекомендовал себя как ответственный сотрудник. По словам Полины, Николай работает «где-то в гараже», чинит машины.

Полина добавляет, что у Николая есть старшая дочь, которая работает в органах МВД. Она звонила девушке и угрожала (аудиозапись есть в распоряжении редакции. — Прим. ред.). После этого Полина написала жалобу и с дочерью Николая провели «воспитательную работу», сообщал экс-руководитель краснодарской полиции Дмитрий Остапенко. По словам Полины, у Николая много знакомых в полиции, поэтому не все люди, к которым она обращалась, соглашались дать показания в суде.

Третьими лицами в судебном процессе выступают прокуратура Карасунского округа и управление по вопросам семьи и детства Краснодара. После того как Полина подала в суд, прошло несколько заседаний, затем судья сменилась, и дело начали рассматривать заново.

— Эта история тянется и никак не кончается, и никто не помогает. Мне кажется, ребенку уже навредили со всех сторон. <...> Этот ребенок уже пережил настолько много, и вся эта система настолько долгая, бездушно относится к детям в такой ситуации. Мы боремся, барахтаемся, но с этой системой в одиночку не выстоять, — говорит Полина. — На предыдущем заседании, 11 мая, приводили Аню, опрашивали ее повторно. <...> В присутствии семи взрослых ее до слез довели, у нее случилась истерика. Она уже не выдерживает.

Девушка заявляет, что Николай уверен, что его не ограничат в родительских правах, потому что он — отец.

Аня находится в детдомах с осени 2022 года — почти девять месяцев. Полина ходатайствовала перед судом о том, чтобы на время судебных разбирательств девочку передали ей на воспитание, но ей отказали.

Следующее судебное заседание по этому делу пройдет 1 июня, в День защиты детей.