«Что изменилось? Мы изменились». Как семья из Макеевки прожила год в эвакуации

Ровно год назад началась российская спецоперация на Украине, а за неделю до нее стартовала эвакуация из республик Донбасса. Десятки тысяч человек выехали из будущей зоны боевых действий в Ростовскую область. Кто-то здесь и остался. Корреспондент 161.RU Сабина Бондарь пообщалась с молодой семьей из Макеевки — что они чувствуют после года вдали от дома.

— Из Макеевки решили уехать в феврале прошлого года, потому что жить там стало просто невозможно. Было страшно. Прямо страшно, — осторожно вспоминает 26-летняя Мария.

Девушке тяжело дается разговор — молодая семья не хотела покидать родной дом, близких и друзей, когда вокруг говорили, что нужно «немедленно выезжать».

18 февраля руководители Донецкой и Луганской Народных Республик объявили о масштабной эвакуации. Информацию о необходимости направиться в Ростовскую область круглосуточно доносили по телевизору и радио. Многие в те дни брали с собой только сбережения и немного одежды, надеясь, что кошмар быстро пройдет. По словам Марии, многие ее знакомые тогда отказались уезжать и остались в зоне, где и так периодически случались обстрелы. Она с двухлетним сыном и мужем тоже решилась на переезд не сразу. Но когда жить стало невыносимо, а двухлетний Ваня начал бояться громких звуков, родители решили покинуть Макеевку.

— Сыну тогда было два годика. Мы твердо решили выехать в феврале, хотя до последнего надеялись, что что-то наладится. В итоге смогли выехать оттуда только 12 апреля. Я собрала все самое необходимое, забрали ребенка, вещи на первое время и уехала. Муж приехал к нам потом. Это было очень-очень тяжело. Вывозил нас из Макеевки наш кум — отец моей крестницы.

Прилеты, как это называет сама Маша, участились. Взрывы, громкие звуки, низколетящие самолеты — всё это пугало маленького Ваню и даже взрослых.

— Последней каплей стало то, что прилеты начались очень близко от дома. Наш сын начал очень сильно бояться и плакать. Перестали работать детские сады. Нам отключили воду — никаких условий к существованию с маленьким ребенком не оставалось. Массовое отключение коммуникаций привело к тому, что люди просто не могли элементарно помыть детей. Даже по графику воду уже не включали — а до этого она к нам просто не доходила. Мы жили на третьем этаже. На втором вода была, а на третий она не доходила, — с горечью вспоминает Мария.

— Мы не знали куда ехать. Сначала хотели в Краснодар. Потом оказалось много проблем. Муж вспомнил о каких-то своих знакомых с предыдущей работы в Ростове. Вообще ничего не знали как ехать, куда ехать, что делать и как жить, — рассказывает с придыханием Маша. — Мы всё же приехали в Ростов и, слава Богу, смогли работать — помогли хорошие люди, но и мы не сидели сложа руки и ни у кого ничего не просили.

В первое время семья Маши столкнулась с бытовыми трудностями. Учитывая, что для размещения в ПВР они прибыли слишком поздно, начали искать съемную квартиру, остановившись у друзей мужа. Найти жилье оказалось непросто.

Мария говорит, что ростовчане не хотели сдавать жилье беженцам из ДНР. Смотрели на руках украинские паспорта, недюжинное количество денег и малолетнего ребенка,. По словам Маши, было обидно, что люди будто видели в них других — существ, отличных от них самих. Но спустя время, неравнодушные люди помогли семье снять квартиру в Ростове.

Маленький Ваня в первую ночь на новом месте спал спокойно.

— Я работаю в сфере красоты — занимаюсь кератином для волос, а муж работает в торговле. Это моя любимая работа — то, чем я много лет занималась, обучалась в ДНР, — говорит Маша. — Но сразу принимать клиентов было негде, да и клиентов тут у меня не было. Все мои девочки остались там. Приходилось решать проблемы по мере их поступления. Первая трудность — это был поиск квартиры, но, когда мы с этим справились пришлось решать другие вопросы с документами. Оформление документов оказалось очень-очень сложной процедурой, особенно, когда ты один в чужом городе с маленьким ребенком на руках. Паша всё время работал, и приходилось всё делать мне.

Но трудности молодая семья пережила. Маша начала вступать во всевозможные чаты, группы и соцсети, чтобы рассказать о своей работе. Через какое-то время к ней начали приходить клиентки. Профессионализм Маши подкупил донских красавиц и многие стали рассказывать о ней своим друзьям, после чего у Марии стали появляться даже постоянные клиентки. Тогда девушка поняла, что жизнь потихоньку начинает «впадать в нужное русло, омывая ее семью спокойствием и гармонией».

— Ребенок ходит в садик сейчас. После оформления всех документов это стало возможным. Он ничего сейчас не боится и, когда он в садике, я могу принять клиентов дома, — с воодушевлением вспоминает Маша. — У меня есть клиентская база уже здесь небольшая и я помогаю девушкам стать еще красивее. Для меня это огромная радость, что я могу спокойно заниматься любимым делом и не бояться, что в окно может прилететь снаряд.

Почти год семья живет в Ростове. Но родители остались под Донецком, поэтому несколько раз Маша и Паша навещали их. Каждый раз близкие отговаривают ехать.

— Первое, что запомнилось в часы переезда в Ростов, что тут тихо. Ничего не летает и не падает... Понимаете? Есть все к существованию. К спокойному существованию. Если говорить о плюсах, то это для меня, наверное, самое главное. Что касается того, что не понравилось, то это — бюрократия. Это очень подкосило тогда. Хотелось всё бросить и вернуться, но мы всегда думали о Ване. Он должен жить под мирным небом.

Белокурый, худощавый мальчишка встретил в России свой третий день рождения. Иногда, когда к маме приходят клиентки, Ваня тихонько смотрит мультики и старается не мешать маме работать. За этот год он очень вырос и многому научился. Семейная фотография на стене квартиры, которую Паша повесил в съемном жилье, напоминает им беззаботном и теплом времени там в Макеевке.

— Несмотря ни на что были надежды все же как-то зацепиться, остаться, чтобы жить под мирным небом — это главное. Нужно было заново в состоявшемся возрасте обретать знакомых. Мы хотели и мечтали, чтобы вся семья была в полном составе, чтобы у ребенка был папа и мама, а у меня муж, — дрожащим голосом говорит Маша. — Там остались все. Все. Мои родители, родители Паши, братья, сестры их дети, друзья, знакомые, кумовья. У всех надежда одна, что наконец-то будет мирное небо над головой у всех людей на планете Земля. У всех. Мы с этой надеждой и уехали.

Периодически постоянные клиентки из прошлой жизни Маши спрашивают, когда она вернется в ДНР. Шлют приветы, говорят что таких золотых рук больше нигде не найти. Но все поддерживают ее решение и молят о скорейшем мире.

— Что изменилось за это время? Мы изменились за это время… Мы очень сильно изменились за это время. Мы стали к каким-то вещам более черствые, — рассуждает Маша. — Например, лично меня уже сложно выбить из колеи какими-то материальными сложностями, какой-то физической работой. Меня тяжело этим сломать. При этом я стала очень сентиментальная к чужому горю, пропускаю все через себя, отзеркаливаю часто. Примеряю все на себя и мне очень жалко людей по обе стороны этого всего.

В Ростове у Маши и Павла уже появились друзья, хорошие соседи и даже просто люди, которые рады, что познакомились с этими веселыми ребятами. По словам девушки, с каждым днем, они все больше, как любой человек, прирастают к месту, обустраивают его, как птицы, которые вьют гнездо для своих малышей.

— Нет. Мы не жалеем, что уехали, потому что все, что ни делается, все к лучшему. Тогда не было другого выхода. Сказать, что что-то изменилось в жизни кардинально — нет, кроме места жительства и наших чувств, восприятия себя в этом мире. Нашлись и тут близкие по духу люди. И там в Макеевке остались люди, за которыми я очень сильно скучаю, но все наладится. Я в это верю. Мы с Пашей и Ваней в это верим. Планировать что-то сейчас, будущее — очень страшно.