Юлия Рутберг, российская актриса театра и кино, заслуженная артистка РФ: «С годами у актера душа на лицо лезет»

Общаться с актрисой Юлией Рутберг – удовольствие. Наверное, все дело в том, что практически каждое сказанное ею предложение заключает в себе какую-то умную мысль. Юлия признается, что и сама всегда в первую очередь реагирует на интеллект в общении. «Никто так не привлекает как умный и добрый человек! – говорит она. – Если рядом такой человек, это скрашивает работу! Даже если она не очень интересна!»

– Юлия, я в курсе, что журналистов вы не особо жалуете. Почему? Ведь иной раз и среди них встречаются весьма толковые и мудрые личности. Только не подумайте, будто я рассчитываю на личный комплимент.

– Не жалую, потому что, когда журналисты начинают что-то писать по поводу спектаклей, складывается такое впечатление, будто они делают нам большое одолжение, будто мы у них чего-то просим, будто мы легкий мусор, который они отталкивают ногой. А если бы не было артистов и спектаклей, за счет чего бы они жили? Ни одной интересной мысли, ни одного интересного предложения не было бы в их опусах! Зато есть дикое панибратство с актерами, с режиссерами, с драматургами, даже с такими как Шекспир или Мольер. Вот почему я в основном соглашаюсь выступать лишь на канале «Культура». Я вообще хорошо себя чувствую на территории, где слово «культура» доминирует.

– Кем вы мечтали стать в детстве?

– Мое детство и юность пришлись на те времена, когда в стране главенствовали три цвета – черный, коричневый и серый. В эти цвета мы все и одевались. Как-то я увидела пожарных. Они были в ярких красных куртках, в красных штанах и оранжевых шлемах. И я поняла: хочу быть пожарным! Мечта стать артисткой появилась позднее, классе в пятом.

– Правда, что вы не были отличницей?

– Правда. У нас весь класс был таким, «особенным». То есть мы учились хуже, чем параллельный класс, но жили интересней. Каждый вторник после уроков мы шли в чайхану на Мясницкую, пили чай с баранками и с булками, обсуждали Маяковского, Гиппиус, Андрея Белого... Мы часто прогуливали школу, предпочитая ей музеи и выставки. По физике у меня была устойчивая двойка, учительница по физике даже как-то заявила моей маме, что я «безнадежная идиотка». Самое интересное, что мой папа в свое время работал в институте, занимался физикой, был лично знаком с Капицей...

Зато у меня были прекрасные педагоги по другим предметам. Они уважали в детях индивидуальность и, несмотря на наш возраст, пытались понять, к чему мы склонны, чем увлечены. Мне повезло с педагогами и в Щукинском училище, куда я поступила только с третьего раза.

Да уж, в юности я была очень смешной и самонадеянной. Мне казалось, что меня должны были в любом вузе оторвать с руками, потому что я индивидуальность. Поэтому я ходила совершенно ненакрашенной, с хвостом, с шелковыми лентами, в бархатной юбочке, в кофточке в горошек и без каблуков. Проваливаясь каждый очередной раз, я переживала и рыдала. Но жизнь испытывала меня не зря: я дождалась, когда Казанская набирала свой курс. Именно эта изумительная женщина что-то во мне разглядела. Я училась у людей, которые не забегали в училище, чтобы отвести лекции в отведенные для них часы, а проживали там всю свою жизнь. Они учили нас, что актерская профессия – это перекресток профессиональных умений и личностных качеств. И то, какой ты человек – умеешь ли ты делиться с другими или хочешь всего только себе, врешь ли ты или честен – влияет на то, что ты делаешь на сцене. Потому что с годами душа на лицо лезет. Сразу скажу, что сие открытие принадлежит не мне.

– А бывали у вас провалы?

– Да, и знаете что? Это большое счастье в жизни актера, когда бывают провалы. Хотя бы один, который поможет понять, почувствовать, что же такое успех. Я из тех людей, которые не могут, ненавидят сидеть на месте, стоять на месте. Мне всегда кажется, что все самое интересное впереди. Хотя, конечно, для человека важно опираться на те успехи, которые были позади: это дает ощущение состоятельности и значимости. Но, когда тебя ставят на пьедестал, ты замираешь, принимаешь какую-то позу, у тебя затекают руки, ноги, голова, ты перестаешь думать и покрываешься патиной. Хорошо не стоять, а скакать, когда ветер в лицо. Я путешественница по жизни, по театрам, по драматургам. Я люблю менять свою жизнь и вижу в этом особенный, неподдельный смысл. Самое прекрасное в жизни – это ее непредсказуемость.

– Задам вопрос, который многие артисты не любят: что ближе вам, Юлия, – кино или театр?

– Кино в моей жизни всегда было гораздо меньше, чем театра. В театре и в кино существование принципиально разное. Мне свойственна достаточно богатая мимика, «благодаря» которой я иногда перебираю и на кинокамеры выдаю те реакции лица, которые возможны только в театре. Это не есть хорошо.

– Юлия, почему у вас такой низкий голос? Вы курите?

– Такой низкий, сипатый и хрипатый голос у меня с детства. Все дело во врожденном несмыкании связок. Я гораздо лучше пою, чем говорю. В детстве мне даже предрекали быть актрисой театра мимики и жеста. Зато благодаря моему голосу меня всегда и везде узнают. Но лично я себя видеть и слышать не могу, я себя не воспринимаю. Мне кажется, что у меня голос как у лифтерши, курящей «Беломор». К счастью, со временем я поняла, что люди испытывают ко мне нежность, симпатию, благоговение и почтение не за счет того, как я одета или накрашена, а за счет того, какие поступки я совершаю, как я играю роль, как я существую. Да, наверное, существует определенная категория особей мужского пола, которая прежде всего обращает внимание на женские ноги, грудь, лицо... Мужчины, которые становились моими поклонниками, которые ухаживали за мной, прежде всего интересовались моим внутренним миром, который проявляется через внешний. Лично для меня мужчина никогда не являлся объектом интереса из-за внешности. Никогда!

– С кем вам проще в общении – с мужчинами или с женщинами?

– Существует женский мир, мужской и общий. Мне иной раз приходилось ощущать себя частью мужского мира, потому что я боролась с мужчинами на их территории. А они мне предлагали такие правила игры, будто бы мы однополые существа. Но я всегда предпочитала и предпочитаю выигрывать на этой территории. Да, в такие моменты я на время утрачиваю свое женское начало, и это есть плохо. С другой стороны, это нормально, потому что это часть моей профессии. Замечу, что я никогда в жизни не задаю правила игры с чужими людьми первой. За редчайшими обстоятельствами, когда ситуацию должна смоделировать именно я. Во всех остальных случаях я просто пристраиваюсь, что, кстати, очень по-женски. Женщина теряет свой облик, если ей часто приходится вести себя по-мужски. Она превращается в кавказскую овчарку. К сожалению, такой женщине очень трудно во взаимоотношениях с мужчинами, очень тяжело приходится и ее детям. Если женщина умная, то будет вести себя дозированно.

– Расставаясь с мужчиной, что вы чувствовали обычно и как себя вели?

– Точно не продолжала любить, иначе бы не расставалась. Что касается поведения, конечно, стараюсь поддерживать хорошие отношения – со всеми. Если любовь закончилась, зачем же быть вместе? Чтобы испытывать чувство одиночество вдвоем? Или чтобы быть прекрасными соседями?.. Может быть, в каком-то возрасте категория дружбы и уважения важнее чем «страсти-мордасти»? Значит я пока еще не в том возрасте. Наверное, можно только позавидовать тем парам, которые живут всю жизнь вместе, как попугайчики-неразлучники. В этом плане очень повезло моим родителям: жизнь связала их по интересам, по творческим пристрастиям. Я, кстати, готова поспорить с Толстым, писавшим, что все семьи счастливы одинаково, а несчастливы по-разному. И то, и другое по-разному!

– Значит вам повезло с родителями?

– Однозначно. Мой папа – это такой большой прекрасный ребенок. Он в этой жизни столько всего создал и придумал! Он такой талантливый, он уникальный. За что бы он ни брался, у него все получается блестяще. Он подходит к инструментам, не зная ни одной ноты, но у него получается хорошо играть благодаря абсолютному слуху. Он умеет играть даже на пиле! Он пишет стихи, поет, ставит спектакли, делает пантомимы. Он шикарный режиссер. Именно поэтому ученики в прямом и переносном смысле носят его на руках. Помимо всего прочего, папа еще и прекрасный отец. Он всегда был для меня личным примером. Как и мама. Если бы не было мамы, не было б и папы. Мама – самый главный человек в нашей семье, благодаря которому мы накормлены, напоены, одеты, обуты, чистенькие и поглаженные. Мы все сидим на ее шее. Мой класс и мои институтские друзья, а потом и Гришин класс и его институтские друзья всегда собирались у нас, потому что у нас всегда был очень вкусный стол.

– А сами, Юлия, считаете себя хорошей матерью?

– Я мама-папа. На 80% своему сыну я всегда была отцом. Лишь лет пять назад во мне стала преобладать мама. Я родила на третьем курсе, на 24-е сутки после родов вышла на учебу, участвовала в дипломных спектаклях. Поэтому кому-то казалась матерью-кукушкой. Гришеньку подхватили мама с папой и с бабулечкой, Царство ей небесное. Его воспитывала вся семья, все прикладывали усилия, чтобы Гришка рос чудным мальчуганом. Да, я всегда очень много работала. Но ни секунды ни о чем не жалею. Все свои свободные дни я посвящала сыну. Ни одного отпуска в своей жизни я не провела без него, я показала ему мир, насколько это было в моих возможностях. Итог какой? Мой сын меня очень уважает. Мой ребенок – это лучшее, что мне удалось сделать в этой жизни, это мое глубочайшее убеждение.

– По вашим вдохновенным ответам чувствуется, что ваша семья для вас – самое дорогое!

– Так и есть. Мои родители, мой сын, мой муж Толя Лобоцкий – это самое дорогое, что есть в моей жизни. Они поддерживали меня во все времена. Когда я взлетала, они ловили меня за хвост, а когда падала, успевали подстелить соломки. Когда я глупела, они образумливали меня, они радовались и горевали вместе со мной. Это люди, которые любят меня ни за что, не вопреки, а вообще.

– Вы боитесь старости?

– А чего ее бояться? Человек же не может жить вечно. Надеюсь, что в старости появится чуть больше свободного времени, я буду больше за собой ухаживать, делать какие-нибудь маски для лица... Я живу одним днем. Мне кажется, это очень мудро. Нет, я не боюсь старости. И потом, знаете, я так жду внуков!