Александра Назарова, актриса: «Я рабочая лошадка!»

Некоторые артисты, однажды снявшись в полнометражной картине, уже не соглашаются на роли в сериалах, а тем более на озвучивание, дубляж. Они считают, что тем самым уронят своё достоинство. И в гордом одиночестве годами ждут грандиозных предложений. Александра Назарова никогда не гнушалась никакой работы. За её спиной порядка семидесяти ролей в кино и шестнадцати ролей в театре имени Ермоловой. А скольких мультипликационных персонажей она озвучила! Её голосом говорят даже герои легендарной компьютерной игры Max Payne.

– Александра Ивановна, молодому поколению вы известны прежде всего по роли бабы Нади в сериале «Моя прекрасная няня». Вы сразу согласились на эту роль?

– Согласилась-то сразу, но не знала, что моей героине придётся периодически появляться в сериале, поскольку изначально появление бабушки няни Вики задумывалось как одноразовая акция. Впрочем, когда выяснилось, что баба Надя надолго вошла в кадр, я этому была только рада.

– Сегодня вы общаетесь с коллегами, с которыми работали тогда на съёмочной площадке?

– Не со всеми. Например, я не знаю, где сегодня Настя Заворотнюк, зато знаю, где Оля Прокофьева, знаю, что Боря Смолкин в Питере.

– Как вам работалось на съемочной площадке? Говорят, что съёмки в сериале очень выматывают, что это тяжелее работы в полнометражной картине…

– Не скажу, что мне это было очень тяжело, но, конечно, это отнимает и силы, и время. Однако материал был хорошим, и работать с ним было приятно. У меня от той работы самые радостные впечатления.

– Получив тот опыт, согласились бы снова на съёмки в другом долгоиграющем сериале?

– Если бы предложили хороший сценарий, по которому действительно было бы над чем работать, то, конечно, согласилась бы! Я не люблю отказываться от работы в принципе.

– А продолжение «Прекрасной няни» будет?

– Ну что вы, нет, конечно, это уже законченная история!

– Вас не смущает, что после «этой законченной истории» многие зрители воспринимают вас именно как актрису комедийного жанра?

– Нет.

– Александра Ивановна, как вы сами считаете, какие роли вам лучше даются? Может, трагические?

– Я актриса и должна уметь вживаться в разные образы. У меня были роли самые разные. По плечу они мне были или нет, но я пыталась их играть с полной ответственностью и в меру своих способностей.

– У вас было когда-нибудь желание сыграть резко отрицательную роль, побыть в образе эдакой недоброй женщины?

– Ну, если бы был хороший материал, то почему бы и не сыграть? Ведь суть актера в том, чтобы любого своего героя оправдать. Если бы предложили отрицательную роль и я, прочитав сценарий, могла бы оправдать свою героиню, я бы согласилась!

– Читала, что вы называете роль Софьи Перовской своей самой любимой. Почему? Вас что-то роднит с героиней?

– В Софье меня привлекала её одержимость, чувственность. Ведь всё, что она проделала, всё было совершено исключительно по-любви к Желябову! Роль революционерки Софьи Перовской была очень сложной и серьёзной. Вокруг были замечательные актёры, все были молоды и задорны. И мне самой было лет поменьше, чем сейчас… Тот этап моей жизни, когда я играла Перовскую, был для меня очень значимым, а образ героини определённым образом, уж извините за тавтологию, повлиял на саму меня.

– Какие роли в вашем нынешнем репертуаре?

– У нас новый художественный руководитель Олег Меньшиков. Когда он пришёл, то снял весь предыдущий репертуар кроме четырех спектаклей, включая то, что я играла много лет. Малой сцены у нас сейчас вообще нет, она отстраивается заново, и мы ждем, когда это произойдет. Так что из ролей в театре у меня пока только роль в «Фотофинише» и «Портрете Дориана Грея». Благо, есть еще кино и антрепризы.

– Как к вашим работам в кино относятся театральные коллеги?

– Нормально. Мы так друг про друга думаем: есть работа – и слава богу. А если благодаря работе еще и получилось что-то стоящее, то вообще отлично.

– Когда происходят накладки и нужно выбирать между театральными репетициями и киносъемками, что для вас в приоритете?

– В приоритете, конечно, театр. В Театре имени Ермоловой я проработала много лет. А точнее, почти пятьдесят: с 1965 года.

– В чем для вас секрет притягательности театра Ермоловой?

– Там всегда было у кого учиться, на кого смотреть и кого играть. Труппа у нас замечательная, актёры между собой очень дружны. Когда приходят молодые ребята, мы пытаемся найти к ним подход, и у нас, кажется, получается. Так что климат в театре хороший, никогда не было закулисных интриг и открытых подлостей, а это, знаете ли, далеко не в каждом театре так. Мой театр меня всегда спасал, театр – это моя жизнь, мой дом!

– А в театре существует какая-то иерархия, присваиваются некие ранги?

– Знаете, раньше это было более явственно, были амплуа, героини, примы. Сегодня зрителю интересен не народный или заслуженный артист, а просто знакомое медийное лицо...

– Дмитрий Дюжев в одном интервью сказал: «Если мы не будем сниматься в кино, на нас не будут ходить в театр». Вы согласны с ним?

– Нет. В театр люди идут, чтобы посмотреть какое-либо интересующее их произведение. А уж кто будет занят в ролях – дело второе. Причем тут я? Конечно, с одной стороны можно понять человеческое любопытство, желание просто посмотреть артиста живьём. Ну и руководство театра радуется, если в труппе есть более или менее известные артисты: ведь это дает определённые бонусы театру.

– Одни говорят, что кино и театр – два совершенно разных мира. Другие говорят, что граница между ними сегодня сильно размыта. А вы как считаете?

- Безусловно, кино – это иное искусство, чем театр. В театре есть возможность долго репетировать, подбираться к роли, там более кропотливая работа над каждой сценой, а в кино нужно достаточно быстро понять, в чём суть образа и вжиться в него.

– А где вам работается легче, проще – в кино или в театре?

– Ни там, ни там. Всё это труд. Если к делу ты относишься серьёзно, то оно везде требует от тебя затрат и отдач.

– Александра Ивановна, в 2001 году вам было присвоено почётное звание Народного артиста РФ. В театре это событие как-то отмечалось?

– Да, был шикарный прием, меня все поздравляли.

– А когда наступил пенсионный возраст, коллеги устроили вам проводы на пенсию?

– О, нет, вот это в театре вообще не принято! (Смеётся). Актрисы никогда не подчеркивают свой возраст и готовы работать до гробовой доски. Поэтому уходов на пенсию, как на прочих предприятиях, у нас не бывает.

– Совместимы ли на ваш взгляд, словосочетания «достойная старость» и «русский пенсионер»?

– Уфф, не знаю. У нас пенсия такая же, как у всех обычных пожилых людей в нашей стране. Никаких особых прибавок нет. Зарплаты у драматических артистов очень небольшие, поверьте. Звание народной артистки России на хлеб, как говорится, не намажешь. Добавляют небольшие проценты к нашей грошовой зарплате. Так, чтобы потешить самолюбие. В общем, на пенсию прожить сложно, особенно если у тебя нет дополнительного заработка и ты живёшь в Москве, где всё в разы дороже, чем в других городах.

– Философы утверждают, что в каждом возрасте есть своё удовольствие. Какое удовольствие вы переживаете в своём нынешнем возрасте, Александра Ивановна?

– Не удовольствие, а скорее обиду. Обида моя состоит в том, что я не ощущаю себя пожилым человеком, хотя и понимаю, что лет мне не так мало. Знаете, я играю в замечательном антрепризном спектакле «Девочки из календаря», в котором моя героиня произносит следующую фразу: «Вы знаете, девочки, возраст никогда меня не раздражал. Это я всегда его раздражаю!» Вот и я существую по этому принципу.

– Зато в своём нынешнем возрасте вы не забыты, вы окружены почётом и славой…

– Славой? Я вообще не понимаю, что это такое. Это когда тебя узнают на улице? Ну, так меня, если я ненакрашенная, никто и не узнаёт. И я насчет этого спокойна. Помню, как-то проходила техосмотр на машине, очень долго стояла в очереди, а когда, наконец, заехала в этот бокс, работники возмущались: мол, что же вы стояли, мы бы вас без очереди обслужили!

– А что же вы стояли, Александра Ивановна?

– Мне было неловко пользоваться плодами своей популярности. Не люблю выделяться из толпы. Никогда не чувствовала себя звездой. Я – рабочая лошадка. Уверена, что звездная болезнь – это довольно глупо. Гениальных артистов, настоящих звёзд – единицы. Я к ним себя не отношу.

– Гениальность и талант – это само собой. Но ведь большую роль в профессии артиста играет удача?

– Главную. Она непосредственно влияет на то, останется ли артист в профессии. Некоторым не везёт катастрофически. Конечно, имеет значение и то, какие усилия прикладывает сам артист к тому, чтобы хоть как-то себя реализовать. Надо ходить на все кастинги и просмотры. Надо уметь ждать, терпеть и трудиться. В жизни каждого актёра за редким исключением бывают такие моменты тишины, простои, когда работы и предложений нет совсем. У меня в кино случались многолетние простои, чего никогда не бывало в театре. Если не было работы в кино и театре, то я занималась дублированием, озвучиванием. Я, например, много лет озвучивала фильмы.

– Какие?

– В картине с Пьером Ришаром «Игрушка» я озвучивала того самого мальчика. Моим голосом говорил один из утят в «Утиных историях» – Вилли, а моими партнерами были Надя Румянцева и Людмила Гнилова. Мне очень нравилось озвучивать мультики, мультики – это прелесть что такое! Я не гнушалась никаким делом, и до сих пор не стыжусь никакой работы. Актер должен быть всегда занят. Когда я находилась в очень тяжёлом материальном положении, то соглашалась даже на роли в малюсеньких эпизодах. Меня звали – я шла, и не считала, что тем самым роняю себя в профессии. Главное, что ты при этом ощущаешь в душе.

– Александра Ивановна, работать, чтобы жить или жить, чтобы работать?

– Жить, чтобы работать. Работа – это вся моя жизнь, и всё на ней завязано, как это ни печально.

– Давайте вспомним, как всё начиналось? Вы помните тот момент, когда решили стать артисткой?

– У меня же оба родителя были артистами, поэтому выбор профессии был для меня предрешён изначально. Всё моё детство прошло в театре, я играла с детского возраста, первую роль мне дали в шесть лет. Когда я заявила папе с мамой, что буду поступать в театральный институт, они не стали меня отговаривать, но было видно, что подрасстроились. Всё-таки профессия очень зависимая и материально не самая выгодная. Когда я пошла сдавать экзамены в театральный институт, родители были на гастролях, так что пришлось одной… Но ничего, они обрадовались, что я благополучно поступила. Между прочим, институт я окончила с красным дипломом!

– А что было потом?

– Потом я бросила Ленинград и уехала работать в Москву. Москва мне всегда нравилась своей живостью. К тому же я мечтала работать в детском театре у Эфроса, меня очень впечатляли его спектакли. Ну и ещё одной причиной переезда стало то обстоятельство, что мой муж Юра был коренным москвичом. Замуж я вышла ещё на четвёртом курсе института. Познакомились мы случайно на «Мосфильме». Роман у нас завязался быстро, и страсти горели шекспировские. Горели-горели, а потом я и перегорела. Ушла от первого мужа, когда мне показалось, что я встретила любовь всей своей жизни. До сих пор не могу простить себе, что причинила боль Юре. Он совершенно этого не ожидал.

– Ваш второй муж тоже имел отношение к сфере искусства, к кино?

– Нет, второй муж был врачом. Он всегда шутил и имел склонность к широким жестам. Мне нравилось это, я думала, что так будет всегда. Однако сразу после роддома выяснилось, что муж не готов к семейной жизни. Быт с ребенком отличался от влюблённых воздыханий на скамейке под луной. Мы расстались, он уехал из страны и совершенно никак не помогал нам с сыном. Зато, как ни странно, нам помогал мой первый муж Юра: то сандалики для Мити принесет, то ещё что-нибудь… Но ни разу он так и не переступил порог моего нового дома, даже когда второго мужа уже рядом не было. А ещё мне помогала как могла мама Юры, мы общались с ней до последнего, она умерла в 2000 году.

– Наверное, вам приходилось много работать, а сыну не хватало внимания?

– Да, это так, к сожалению. Митя рос без отца, а нехватку внимания восполнял в дворовых компаниях, заделался рокером, на мопеде гонял, в ПТУ поступил. Потом я ещё диплом туда писала за него. Ни одна из профессий не увлекала его по-настоящему. Ничто не увлекало… В чём-то я себя, конечно, винила после его смерти. Просила у Господа прощения. Надеюсь, частично я вину свою искупила сегодня. Теперь живу ради внучки.

– Вы воспитываете внучку одна?

– Да, так получилось. Когда Митя умер, мне пришлось стать для его дочки опекуном. Кстати, мы с внучкой полные тёзки: она – Саша Назарова и я Саша Назарова. Саше-младшей скоро исполнится пять годиков.

– Многие творческие люди, в частности актрисы, просят своих детей не называть их «мамами», а внуков – «бабушками». А как вас зовёт внучка?

– Меня моя внучка зовет «бабой», «бабулей», «бабушкой» и вообще как ей вздумается.

– Вы строгая бабушка или балуете свою внучку?

– В целом я бабушка требовательная! Могу даже поддать хорошенько! (Смеётся). Конечно, кое-что я Саше позволяю, на многое закрываю глаза. А как можно не баловать? Она ж ещё такая маленькая! Мы, например, очень любим путешествовать! В этом году мы с Сашей были в Болгарии, а в прошлом году были в Греции.

– Саша знает, что её бабушка актриса? Смотрела хоть один фильм с вашим участием?

– Да, она знает и иногда видит меня в телевизоре. В театре она меня не видела ещё. Саше нравится, что со мной здороваются и общаются разные люди. Она спрашивает: «Баба, а откуда они все тебя знают?» – Я отвечаю: «Да я уже и сама не знаю!» (Смеётся).

– Говорят, ваша внучка как две капли воды похожа на вас. Какой судьбы вы бы хотели для неё?

– Главное, чтобы она счастлива была, какой бы выбор в жизни ни сделала. Суждено ли ей стать актрисой? Не знаю. Периодически я замечаю в ней задатки актрисы, она вертлявая. То она хочет в «балеринскую» школу, как она выражается, то ещё чего-нибудь придумает… Пусть подрастёт, а там посмотрим. Только бы… боюсь говорить… Только бы времени хватило её хоть чуть-чуть поднять. Ну, ничего! Надо только руки не опускать и всё образуется!

– Александра Ивановна, у вас, наверное, каждый день расписан по минутам?

– Сейчас уже не каждый, но все равно работаю по полной – то съёмки, то спектакль, то ещё что-нибудь… Когда я на работе, для Саши нанимаю няню.

– А есть что-то, на что вам катастрофически не хватает времени?

– На чтение книг. Журналы и газеты я еще как-то успеваю почитать, а вот на серьёзную литературу к вечеру любого дня уже не хватает ни сил, ни времени. Но в общем-то всё это хорошо, я думаю. Бог с ней, с литературой… Гораздо хуже, когда человеку на старости лет заняться нечем и жить не для кого. Вы знаете что? Вы главное, когда будете писать это интервью, юмора подпустите побольше, ладно? Я люблю, когда в статьях юмор проскальзывает, их и читать веселей! (Смеётся).