Эдмунд Шклярский, лидер группы «Пикник»: «Рок» стал ругательным словом»

Группа «Пикник» по праву попала в список легенд русского рока. Эта команда уже 30 лет не просто существует, но и остается одной из самых популярных в стране, собирая аншлаги в столице и далеко за ее пределами. Связано это со многими причинами. Тут и полная аполитичность коллектива, и оригинальный, ни на что не похожий стиль, ну, и главное – поэзия и харизматичность лидера «Пикника» Эдмунда Шклярского.

В Краснодар, группа приехала в рамках юбилейного тура «30 световых лет». По случаю, портал 93.ru встретился с лидером группы, Эдмундом Шклярским, а также басистом Маратом Корчермным, с которыми поговорили о рок-музыке, театре, народную музыку и плагиат.

А.П.: Первый вопрос попросили мне вам задать друзья из Твиттера. Когда у вас появятся ремиксы на песни?

Эдмунд Шклярский: Так они были уже, народ просто не в курсе.

Марат Корчермный: В 2004 году клавишник «Алисы» выпустил альбом ремиксов.

Э.Ш: А потом уже вышел альбом-трибьют, но это не совсем то.

А.П.: А сейчас, как я понимаю, вообще прошла мода на ремиксы.

Э.Ш.: Да бог его знает, когда это вообще было модно. Что ремиксы, что с оркестром, это все от лукавого.

М.К.: Самое ужасное – это когда берут песню, к примеру Майкла Джексона и травмируют ее так, что там припев никогда не кончается. И ты сидишь и хочешь этого ди-джея своими руками... Один мой друг как-то сказал, что ремиксы – это то же самое, если человек приходит в музей и начинает Да Винчи дорисовывать.

А.П.: Вы выпустили альбом народных песен «Три судьбы». Для меня это очень неожиданно, группа «Пикник» до этого слабо ассоциировалась с перепевками.

Э.Ш: Ну все с этого начинали, когда учились играть.

А.П.: Но вы-то уже умеете.

Э.Ш: Каждый из нас что-то дома наигрывает, поет, другое дело, что не все выливается в какой-то конечный публичный продукт.

А.П.: Ну все равно, когда группа уже 30 лет существует и вдруг выпускает альбом фактически каверов, это очень непривычно.

М.К.: Непривычно было бы, если бы мы выпустили кавер-версии африканских песен.

Э.Ш: Да, а мы же все-таки русские народные. А это все органично, мы же живем в русской стране.

А.П.: Это все в продолжение проекта «Соль» на Нашем радио?

Э.Ш: «Соль» стала отправной точкой. Каким-то звеном, которое дало толчок. До этого хотелось сделать, но руки не доходили. А поскольку одна песня уже была записана, то пошли дальше.

М.К.: По крайней мере, стало понятно, что к этому интерес есть. Хуже всего, когда аудитории все равно.

А.П.: Планируется ли специальная концертная программа под альбом «Три судьбы»?

Э.Ш: Пока мы только сверстали эту концертную программу и живем сегодняшним днем. Ну и к тому же, одно дело представлять концертную программу, а другое, ее оформить сценически, чтобы было интересно.

А.П.: А можно ожидать, что группа «Пикник» выйдет на сцену с народным хором?

Э.Ш: Народный хор – это самое простое. Народный хор все видели, и нас все видели. То есть какую-то новую форму сделать, это интересно.

М.К.: У нас главное – грань, с одной стороны которой все просто, с другой – все сложно. И надо найти эту золотую середину, чтобы не было совсем примитивно, но и не случился перегруз зрителя.

А.П.: Перед тем, как создать какой-то перфоманс на сцене, вы сидите и усиленно придумываете его или это происходит неожиданно?

Э.Ш: Мы не сидим вообще. Мы почти всегда перемещаемся, или на гастролях, или где-то путешествуем. И идет не какая-то мозговая атака, но постоянно какие-то предложения. Из которых уже выбираются те, которые можно реализовать или нельзя.

М.К.: Главное, это не держать в себе. Бывает, что прозвучит какая-то фраза, а вокруг нее уже нанизывается история.

А.П.: То что мы видим на сцене, придумано вами или есть что-то, подмеченное у других и переделанное под себя?

М.К.: То что, сегодня на концерте, мы ни где не брали. Фараоны, понятное дело, что они существуют, но они рисовались специально в другом дизайне, если такое слово применимо. Заказывались у известного художника Лео Хао. Он же руку рисовал.

М.К.: Как ни странно, у нас все аутентичное, все свое.

Э.Ш: Видео ряды помогал снимать режиссер Мухамедзянов. С большим энтузиазмом откликнулся.

А.П.: А видели, чтобы у вас кто-то брал идеи?

М.К.: Я скажу, что когда появился наш первый сайт, то через неделю точно в таком же дизайне появился у Металлики. Это смешно, но правда. Что касается сайта, то многое заимствуют, а в музыкальном плане все мы питаемся из одного источника.

А.П.: Как часто бываете в Интернете?

Э.Ш: По мере необходимости. К примеру, прошел концерт, надо убрать его с сайта.

М.К.

: В других группах есть гораздо более активные интернетчики. В той же группе «Ария» люди в Твиттере живут. У нас как-то все в рамках разумного.

А.П.: То есть все для дела и никаких развлечений?

М.К.: Ну кто-то развлекается. Вот Кирнос ищет все какие-то объявления про автомобили.

Э.Ш: Кто-то Скайпом пользуется. Вот сегодня некоторые выйдут в Скайп, чтобы пообщаться со своими родными, так сказать повидать их по телевизору.

А.П.: То есть такие записи, как иногда оставляют музыканты, типа «Я приехал в Краснодар, тут тепло» вы не делаете?

М.К.: Твиттер хороший способ передавать настроение, но про такие вещи, как вкусная рыба, которую я только что съел в ресторане, умолчу. До бытового уровня мы еще не дошли.

А.П.: Группа «Пикник» создает впечатление аполитичной команды, совершенно не засвеченной на каких-то предвыборных концертах. Вас вообще зовут на такие мероприятия?

Э.Ш: К счастью, нас не зовут, как вы и говорите, пересечение с политикой у нас минимальное, и для нас это какая-то охранная грамота.

А.П.: Почему в России так плохо собирает рок? То что сегодня в Краснодаре на вас «переаншлаг», это редкое исключение.

М.К.: Экономика. Когда люди станут богаче, тогда и будут ходить. Допустим, билет стоит 1000 рублей. Для кого-то это половина зарплаты.

Э.Ш: Какое-то время было все нормально. Но потом стало все можно, и много команд поехало по стране. И сначала было у нас восемь концертов в городе, а спустя какое-то время – уже два. Стал узнавать, и оказалось, что до нас приезжали рок-группы без света и звука, и в этом городе, «рок» стал ругательным словом. Сейчас это более или менее прошло, а тогда слово «рок» перепугало и зрителей, и устроителей. Есть много факторов, про которые люди и не знают, а мы это в свое время прочувствовали на себе.

Это как с театром: я пошел на один спектакль, и у меня отбило охоту на него ходить до сих пор. И что с этим поделать? Теперь я смотрю спектакли по телевизору, потому что можно уйти или выключить это. Поэтому отбить охоту – это запросто. Мы стараемся ходить на каких-то иностранных исполнителей, потому что на них практически не было обломов.